Девушка из колодца

Молодой женщине хочется рассмеяться, и она поддается желанию, удивляя своим смехом спасителей. Тарквиний не ранен! И все же на его руках татуировки! Печати, пирующие на его коже, словно маленькие существа!

– Бог ты мой, – слышит она, как говорит один из вошедших.

Они освещают фонарем другую койку, открывая взору Улыбающегося Мужчину, у которого теперь нет головы. Вздрогнув, ассистентка учителя отворачивается.

Как раз перед тем, как силы снова покидают ее, она воображает, что видит меня такой, как прежде, – стоящую в темном углу женщину в белом, с длинными волосами и пепельным лицом. Я окружена странными маленькими огоньками, которые подпрыгивают так, будто плывут по невидимой реке, текущей вокруг моего тела. Один за другим они движутся по воздуху, как если бы падающие звезды поднимались вверх, вместо того чтобы лететь вниз. Я же молча смотрю, как они уплывают в темноту.

Келли Старр закрывает глаза, и проходит какое-то время, прежде чем она открывает их снова.

9. Куклы

Келли никогда раньше не бывала в этом месте, хотя оно оказывается таким же пугающим, каким она себе его представляла. Люди в мешковатых одеждах (шестнадцать человек) холодно смотрят на нее, когда она проходит мимо. Им кажется странным то, что она, в отличие от них, может уйти отсюда, когда захочет. Некоторые полностью игнорируют ее, пронзительно и истерично хохоча над голосами, которые никто, кроме них, не слышит (таких двенадцать). Остальные предпочитают общество своих шкафов или растений в горшках, ведя оживленные беседы с воображаемыми существами, которые в них живут (десять человек).

Это место зовется Психиатрическим институтом Ремни.

Ассистентка учителя выглядит усталой. Синяки на ее лице за две недели стали светлее, так что их легко скрыть под тонким слоем косметики. Мизинец на правой руке Келли по-прежнему плотно забинтован. Она с трудом двигает рукой, а значит – находится на полпути между болью и выздоровлением. Несмотря на чувствительность к прикосновениям, небольшая рана на голове больше не требует перевязки. Девушка бледна, а яркие лампы над головой не пытаются приукрасить ее внешний вид.

Поскольку врач разрешил ей покинуть больницу, она избежала пожеланий скорейшего выздоровления и беспокойства со стороны посетителей и друзей, которые руководствовались исключительно благими намерениями. Но она не может позволить себе отдыхать. По крайней мере, не сейчас. Сначала она должна сделать кое-что еще.

Белая Сорочка по понятным причинам нервничает. Он с крайней неохотой согласился предоставить молодой ассистентке право на посещение, хотя правила Ремни строги и разрешают приходить только ближайшим родственникам. Но поскольку об этом попросил сам отец Тарквиния, Белая Сорочка отпирает дверь, ведущую в комнату японки, и отступает, чтобы пропустить молодую женщину вперед.

Ширмы-седзи исчезли, но куклы по-прежнему стоят на своих деревянных подставках. Как и многим до нее, ассистентке учителя от такого зрелища становится не по себе. Японка сидит на стуле в центре комнаты и смотрит в никуда. Она не издает ни звука и не подает виду, что замечает присутствие Келли. Девушка, явно взволнованная, неуверенно топчется в нескольких футах от стула, разрываясь между желаниями пройти вперед или отступить.

– Миссис Хэллоуэй? Тетя Йоко?

Женщина раскачивается на стуле, не отрывая взгляда от стены перед собой, от большого, покрытого ковром стенда с императорскими куклами.

– Тетя Йоко? – снова пробует ассистентка учителя. – Меня зовут Каллиопа Старр. Я племянница Дуга Хэллоуэя. Кузина Тарквиния.

На губах пожилой женщины появляется слабая тень улыбки.

– Тарквиния?

– Да, – ободряюще произносит молодая женщина. – Вашего сына Тарквиния.

– Он очень хороший мальчик, – говорит Йоко. – Он был прекрасным ребенком. Таким милым. Таким невинным. В этом-то и проблема, знаешь ли. Будь в его натуре больше жестокости, как у нормальных мальчиков, он бы не страдал так, как сейчас. И все же… Такой красивый мальчик. С ним что-то случилось? – В глазах женщины мелькает тревога, и она пытается встать. Белая Сорочка у входа напрягается, готовый в случае необходимости позвать на помощь. – Что-то случилось с моим Тарквинием?

– С ним все в порядке, – спешит заверить ассистентка учителя. – С Тарквинием все в порядке. Он в безопасности.

– Лгунья! – качает головой женщина. – Тарквиний не в безопасности. И это моя вина. Моя вина, моя вина…

– Тетя Йоко, вы ни в чем не виноваты…

– Это все моя вина! У меня не было выбора! – Миссис Хэллоуэй откидывается на спинку стула и раскачивается все более неистово и взволнованно. – Мне пришлось пожертвовать им! У меня не было выбора! Иначе она бы так и продолжила убивать!

– Тетя Йоко! – Келли хватает японку, пытаясь привести ее в чувство. По поврежденному плечу распространяется боль, но девушка не отпускает, пока миссис Хэллоуэй не прекращает яростно биться, а ее голос не превращается в тихие всхлипы. Белая Сорочка расслабляется, хотя все еще находится настороже. – Тетя Йоко, кто бы продолжил убивать?

– Я должна была, – шепчет женщина. – Я должна была остановить ее.