Девушка индиго

Я прибежала из дома под дождем, поэтому сейчас мокрая одежда липла к телу. Под ногами у меня были грубо оструганные пыльные доски настила. На мгновение я задалась вопросом – а не было ли все это сном? Встреча с Беном спустя столько лет, с новым Беном – теперь уже взрослым, гордым, широкоплечим стоиком с бесстрастным лицом, в котором уже не было детского озорства.

Позади меня хрустнула ветка, и я обернулась. Квош стоял, кусая губы, словно хотел и не мог мне что-то сказать. На меня он не смотрел.

– Бен ушел, – тихо сказала я, – из-за меня. Я обвинила его в неудаче с индиго, но истинный виновник – Кромвель, который все подстроил. Он манипулировал Беном.

«И моей матерью», – могла бы я добавить, но смолчала и отступила от входа в хижину, пропустив туда Квоша. Дождь перестал.

На обратном пути я завернула к навесу, который Квош построил для индиго – стен там не было, чтобы свободно поступал воздух, лишь стояли штабелями полки для красителя.

Ступив в тень навеса, я увидела пустые подносы, на которых должна была сохнуть масса из чана, и у меня снова сжалось сердце – ведь мы были так близко к успеху…

Я могла винить в неудаче кого угодно, но и сама была виновата – не надо было уезжать на бал. Я поехала лишь ради матери – и вот как она мне за это отплатила.

Родная мать сделала все, чтобы разрушить мое будущее. И не только мое – всех своих детей. Она лишила Джорджа наследства. Впервые я подумала, что она, возможно, сошла с ума. Что, если симптомы недуга, которые мы наблюдали у нее несколько лет, были признаками развивавшегося безумия?

Отныне я никому не могла верить, и винить мне в этом было некого, кроме себя самой.

Я не знала, получил ли уже огласку побег Бена, но так или иначе, на следующий день стало ясно, что он не вернется.

С матерью, после того как открылись ее козни, я еще ни разу не поговорила. После моего ужасного завтрака с Кромвелем, когда он рассказал о своих намерениях, она явилась ко мне в отцовский кабинет, и я немедленно удалилась, оставив ее с открытым от изумления ртом. Я велела принести полдник мне в спальню, обед и ужин – в кабинет, где и заперлась на весь день, благо оказалось, что большой железный ключ в замке красуется не просто так, а отлично работает.

Мать пыталась общаться со мной через закрытую дверь, говорила, что я упрямица и дитя неразумное, что я недальновидна. Но ни разу она не извинилась. Я решила, что нужно немедленно написать отцу и открыть ему всю правду, пока маменька не сочинила для него историю, выставляющую ее в выгодном свете. Кроме того, теперь, когда Бен сбежал, надо было выгнать Кромвеля восвояси. О причастности матери к нашей катастрофе с индиго я, впрочем, так и не смогла сообщить отцу. Негоже чинить раздор между мужем и женой, хотя мне отчаянно хотелось излить душу.

Я достала чистый лист и долила в маленькую чернильницу чернил из распечатанной бутылочки. Чарльз ждал от меня добрых вестей насчет индиго. Его мне тоже придется разочаровать.

За открытой на сей раз дверью кабинета куда-то промчалась Полли. Я совсем забросила занятия с ней, и сегодня тоже сил на это не было.

– Полли! – позвала я. – Куда это ты собралась?

Она вернулась, запыхавшись, переступила порог.

– Лиль-Гулла учит меня про лошадей.

Они с Лиль-Гуллой были ровесниками, и я тотчас подумала о нас с Беном. Глаза защипало – я моргнула, сдерживая слезы. Полли крепко подружится с негритянским мальчиком, а что потом? Когда они подрастут, общество заклеймит ее позором…

– Не думаю, что это хорошее дело, – нахмурилась я.

– Но ты же хотела, чтобы я почаще занималась верховой ездой. Не понимаю… – Ее хорошенькое личико обиженно сморщилось. – Сейчас, когда нет большой страшной лошади, это совсем весело. Гулла говорит, остальные лошадки поспокойнее.

– Как это – нет большой лошади? – насторожилась я, и меня осенило. – Лошадь пропала, и Индеец Питер ничего мне не сказал?

Щечки Полли сделались пунцовыми – похоже, это был секрет, ее просили никому не рассказывать о пропаже.

– Сестрица, я… – пролепетала она и смешалась.

А у меня всполошенно забилось сердце. Во-первых, Бен, судя по всему, украл лошадь, и мои собственные рабы скрыли это от меня; во-вторых, это был еще один удар по нашим финансам.

– Все хорошо, Полли. Ты правильно сделала, что сказала. – Я поманила ее к себе. – Только надо было сказать сразу. Я пошлю за Квошем.

– Не говори никому, что это я выдала тайну! – взмолилась она. – Пожалуйста!

– Полли, я…

У нее задрожали губы, в голубых глазах стояли слезы.

– Прости, детка, но ты не должна молчать об украденных лошадях или о чем-то другом, что может нанести вред плантации. У тебя вообще не должно быть тайн. Тайны всегда приводят к неприятностям. – Я вышла из-за стола и развела руки в стороны. – Иди ко мне. – Обняв сестренку, я погладила ее по голове, и она разрыдалась.

– Из-за меня теперь у всех будут неприятности!

Полли была выше, чем я в ее возрасте; она уткнулась мне в плечо, и голос был почти неразличим.