Девочки Гарсиа

– Я велела ей перестать читать и начать есть. Я сказала ей, что эти книги сводят ее с ума. Я готовила ее любимые блюда: рис с фасолью, лазанью, цыпленка по-королевски. Я приготовила ее любимого красного окуня в томатном соусе. Она сказала, что не хочет есть животных. Она сказала, что в свое время станет этим цыпленком. Она станет этим красным окунем. Эволюция достигла пика и идет в обратном направлении. Что-то вроде этого. – Мать отмахнулась от этой дикой мысли. – Говорю вам, это был сумасшедший бред. Однажды утром я вошла в палату, чтобы разбудить ее, а она лежит в постели и смотрит на свои ладони. – Мать подняла руки и воспроизвела эту сцену. – Я окликаю ее: «Сэнди!» А она продолжает вертеть ладонями туда-сюда и глазеть на них. Я кричу: «Ответь мне!» А она даже не смотрит на меня. И издает эти жуткие звуки, как будто она зоопарк. – Мать закудахтала и захрюкала, чтобы продемонстрировать доктору, какие звуки издают животные.

Внезапно отец подался вперед. Он заметил нечто важное.

– И вот моя Сэнди показывает мне свои ладони, – продолжала мать. Она повернула свои руки к доктору Тэндлману, а потом к своему мужу, лицо которого было прижато к окну. – И она кричит: «Обезьяньи ладони, обезьяньи ладони!»

Отец вскочил со стула. Через лужайку шли стройная светловолосая девушка и грузная женщина в белом. Женщина показывала девушке на цветы и листву кустов, пытаясь приманить ее к зданию. На краю лужайки садовник утер лоб, развернул газонокосилку и принялся за новый ряд. За ним простирался темный след. Девушка подняла глаза, лихорадочно выискивая в пустом небе самолет, гул которого слышала. Медсестра с тревогой следила за ее рассеянными движениями. Наконец девушка увидела мужчину, надвигавшегося на нее с рычащим зверем на поводке. Его мешковатый желудок вспучивался по мере того, как он пожирал оставшиеся до нее травинки. Девушка закричала и в панике бросилась к зданию, где ее отец, которого она не видела, стоял у окна и махал ей рукой.

В больнице мать одной ладонью опирается о стекло, а другой постукивает по нему. Она корчит забавную гримасу. Кроватку повернули к ней, но крошечный сморщенный младенец не смотрит на бабушку. Вместо этого глаза маленькой девочки вращаются из стороны в сторону, как будто она еще не до конца научилась ими пользоваться. Губки морщатся и растягиваются, морщатся и растягиваются. Бабушка уверена, что так младенец ей улыбается.

– Вы только посмотрите, – говорит бабушка стоящему рядом молодому человеку, который разглядывает младенца в соседней кроватке.

Молодой человек смотрит на ребенка незнакомки.

– Она уже улыбается, – хвастается бабушка.

Молодой человек с улыбкой кивает.

– А ваша спит, – слегка неодобрительным тоном продолжает она.

– Младенцы много спят, – объясняет молодой человек.

– Не все, – говорит бабушка. – У меня четыре девочки, и они никогда не спали.

– Четыре девочки и ни одного мальчика?

Мать качает головой.

– Наверное, это в крови. И вот еще одна девочка. Да, милая? – спрашивает бабушка внучку.

Молодой человек улыбается своей дочери.

– У меня тоже девочка.

Бабушка поздравляет его.

– От хороших быков, понимаете ли, рождаются коровы.

– Что-что?

– Так всегда говорил мне муж после того, как я рожала очередную девочку. «От хороших быков рождаются коровы». Помню ночь, когда родилась Фифи. – Бабушка опускает взгляд на свою внучку и объясняет: – Твоя мать.

Слушая историю пожилой женщины, молодой человек рассматривает свою новорожденную дочку.

– С этой девочкой я намучилась при родах больше, чем со всеми остальными. Самое странное, что она была последней и самой маленькой из четырех. Двадцать четыре часа в родах. – Бабушкины брови выразительно поднимаются.

Молодой человек присвистывает.

– Двадцать четыре часа – это долго для маленького четвертого ребенка. Были осложнения?

Женщина задерживает на молодом человеке изучающий взгляд: уж не врач ли он, раз столько знает о младенцах?

– Двадцать четыре часа… – Он задумчиво качает головой. – Наши продолжались три с половиной.

Бабушка во все глаза разглядывает молодого человека. Наши!.. Ох уж эти мужчины! Того и гляди заявят, что сами рожают младенцев!

– Вот что я вам скажу: не зря мы назвали ее Фифи! Ее настоящее имя – София. Моя дочь-поэтесса говорит, что давным-давно София была богиней, отвечавшей за мудрость. Мы, католики, во все это не верим. Но все-таки она и впрямь самая умная из всех. И я не про книги! По-настоящему умная. – Бабушка постукивает по виску, потом по стеклу. – Умная, умная, – говорит она младенцу и задумчиво качает головой. – Едва подумаешь, что Фифи вот-вот вляпается в беду, и вдруг все оборачивается удачей. Ночью, когда она наконец родилась, вошел ее отец, и я поняла, что он слегка разочарован, особенно после такого долгого ожидания. Я сказала: «Лоло, я ничего не могу поделать, получаются одни девочки», а он только ответил: «От хороших быков рождаются коровы», как будто находил в этом повод для гордости. Он с ног валился от усталости. Так что я отправила его домой спать.

Молодой человек зевает и смеется.