Девочка из черного мрамора

Тамаре показалось, что она видит в тумане миниатюрную фигурку в белом платье и с двумя растрепанными косами, может дотянуться до нее, почувствовать боль и тоску, которые плещутся у нее внутри. Она тоже знает, что значит быть одинокой. Слышать от родителей, что она недостаточно хороша. Прятаться в своем небольшом мирке.

В нескольких метрах от Тамары хрустнула ветка, влажно прошелестели кроны. Она вздрогнула. Из наушников тек нежный, обволакивающий голос Саши Капустиной:

Разными, разными, разными
Слышатся голоса.
Ты меня разбудил, разбудил,
И я теперь твоя.
Посмотри, посмотри, посмотри,
Какая глубина,
Не увидишь дна…

Тамара похолодела. Раньше она эту песню не слышала – видимо, ее подбросили рекомендации.

Вдруг за дверью слышен стук.
Ты не помнишь, кто твой друг…
Разбуди меня взглядом…

Музыка – переливчатая, немного зловещая – словно выползала со дна озера, из глубины одетого в туман парка. Слова были такими, будто предназначались лично Тамаре, и произносила их…

Она нажала на паузу, свернула приложение с музыкой и снова увидела свой инстаграм. Сторис с отражением посмотрели несколько человек, а одной из первых – и тут Тамара даже приподняла брови – mila_mash06. Мила. Тамарина бывшая подруга и одноклассница, с которой они не виделись и не общались с тех пор, как родители перевели ее в лицей. Все вышло как-то глупо: в первые недели в лицее Тамара пыталась нагнать программу и делала уроки до поздней ночи, а мама шикала на нее каждый раз, как видела, что она с кем-то переписывается, и без конца повторяла: «Сейчас все силы нужно бросить на учебу, Тома. Это статусная школа, от тебя ждут результатов. Подружки и развлекушки – потом».

Мила начала обижаться: Тамара не могла не то что погулять, она даже на сообщения отвечать почти перестала. Дело кончилось ссорой: Тамара сказала, что Мила не была на ее месте и не может понять, как ей сейчас тяжело; а Мила объявила, что Тамара зазналась в своей крутой школе и теперь старые друзья ее не устраивают. Ситуацию пыталась исправить мама Милы. Она позвонила маме Тамары, чтобы обсудить, как им помирить девочек. Но мама Тамары сделала только хуже: стала говорить про престижную школу с высокими требованиями, что Тамару временно нельзя отвлекать, а Миле и Милиной маме, наверное, сложно это понять с их обычной районной школой. Кончилось все плохо: мама Милы холодно ответила, что они в таком случае Тамару и правда беспокоить больше не будут. И Мила перестала писать, звонить и отвечать на сообщения. До этого момента.

И что теперь? Мила проверяет ее истории? Прямо с утра? Не успела Тамара как следует об этом подумать, как от Милы прилетела реакция – поднятый вверх палец. И сообщение:

«Красиво. Гуляешь по утрам? Это что-то новенькое…»

Тамара не знала, что ответить. Обрадоваться и начать болтать как ни в чем не бывало? Бросить какую-нибудь колкость? Она даже не думала, что Мила еще захочет с ней общаться, и теперь совсем растерялась.

На другой стороне озера среди деревьев мелькнула салатовая куртка Артема, стремительно летящая вдоль берега. Тамара сделала шаг назад, перешла на другую дорожку и заспешила обратно к школе, прежде чем мимо нее пролетит блестящий велосипед. Правда, когда она была уже почти у здания, Артем все же ее догнал. То есть не догнал, конечно, а проехал в паре метров и свернул за угол, углубляясь в парк. Прежде чем он исчез из виду, их взгляды задели друг друга, как, бывает, задеваешь человека в толпе. На секундочку Тамаре показалось, что она видела тень приветливой улыбки на лице Артема. И что ее собственный уголок губ немного дернулся вверх.

Глава 31. Родительские пожелания

Соня подскочила со своего места за стойкой, когда Тамара появилась на пороге библиотеки.

– О, вот и ты. Чрезвычайно рада тебя видеть!

Тамара быстро скользнула взглядом по бархатному потертому сарафану винного цвета и мятой блузке с пышными рюшами.

– Привет! Как дела?

– Вполне пристойно. Взгляни, что я нашла!

Соне явно не терпелось поделиться. После завтрака она выцепила Тамару в коридоре и сообщила, что хочет с ней кое-что обсудить. Хотя Тамара и так бы к ней зашла – просто потому, что они не общались с выходных и она даже немного соскучилась.

– Так… – Склонившись над стареньким поцарапанным планшетом, который Соня положила на стойку, Тамара увидела какие-то документы на пожелтевшей от времени бумаге, газетные вырезки, списки. Почти все на немецком. – И что это?

– Я тут думала обо всех наших находках и решила съездить в библиотеку в Кениге… В Калининграде. Хотела узнать побольше об этом здании. И об Ангелике Нойманн, которая тут жила…

– Ого! Я смотрю, ты загорелась.

– Не без этого. Знаешь, было в ее дневниках что-то такое…

– Тоскливое?