Devil ex machina

Родители в последний раз поговорили с лечащим врачом (хотели вручить ему пакетик, но тот спокойно отказался) у него в кабинете, и всем показалось, что после этой беседы на их лица опустилась печать неприятного знания, но они старались вести себя как обычно, чтобы не омрачать утро выписки. Мать с опаской поглядывала в сторону Фаины, и девушка догадывалась, почему. Должно быть, Вадим Валерьевич напоследок изложил им свою гипотезу. Ну и пусть, все равно прямых доказательств у него, как видимо, не имеется. Как и сама Фаина, он может лишь догадываться. Эти догадки испугали мать и озадачили отца, но не настолько, чтобы они предприняли что-нибудь прямо сейчас. Однако взгляд матери предрекал неприятный телефонный разговор в недалеком будущем.

Завершилось все тем, что компания еще с полчаса постояла у больницы, чтобы вдоволь наговориться, прежде чем каждый разъедется к себе: родители – домой за город, брат – к себе на квартиру, Фаина с Геной – в общежитие. Проводив Мишу на остановку, приятели остались дожидаться своего автобуса. С нереальной четкостью Фаина ощущала, что в прошлом была духовно близка с этим приятным молодым человеком. Глядя на него, она буквально держала в руках канаты, тесно связывающие их ментальные оболочки. Можно было дать руку на отсечение, что ранее они понимали друг друга с полуслова и могли болтать на какую угодно тему. При общении с Денисом, родителями и братом подобных ощущений не возникало, и это показалось ей странным.

– Скажи, мы с тобой встречались? – рискнула спросить Фаина, заглядывая в его открытое, симпатичное лицо, исполненное живости и доверия.

– Не-ет, – смущенно засмеялся Гена. – Мы только все время шутили об этом, но ничего не было, если ты переживаешь.

– Нет. Не переживаю. Просто интересно. Я что-то ощущаю к тебе. Что-то очень сильное – оттуда, из слепого пятна. Значит, мы были близкими друзьями?

– Да. И, надеюсь, ими и останемся. Я думал, ты меня вспомнила.

– Тебя – да. Но не всё о тебе. Воскресить всё то, что нас связывало в течение нескольких лет… не так просто. Думаю, на это уйдет много времени.

– А я никуда не спешу, – без тени сожаления заявил Гена. – Как минимум ты вспомнишь то, что помню я сам. Гарантирую.

– Ты славный, – слабо улыбнулась Фаина. Почему-то доброта соседа навевала на нее странную печаль, будто она не заслуживает такого друга, – славный парень. Тебя я помню лучше, чем Дениса.

– Немудрено, я бывал с тобой чаще.

Тут девушка прищурилась, осматриваясь.

– Знакомое место… Скоро наша остановка?

– Да! – обрадовался Гена. – Ты начинаешь узнавать местность, это же отлично?

Они вышли на остановке, которую Фаина сразу же вспомнила. Неподалеку виднелись однотипные коробки студгородка, окруженные высоким забором, с грязными окнами и уродливыми балконами, будто бы сколоченными из прогнивших досок и тонких ржавых листов железа, найденных где-нибудь на свалке. Рассматривая плоские немытые многоэтажки на расстоянии, Фаина не спешила идти к ним.

Хотелось еще немного побыть на остановке и в ее окрестностях, и Гена с понимаем отнесся к тому, что она не торопится. Что-то влекло ее сюда, связывало с этим местом. Как будто здесь случилось что-то важное в ее жизни, какая-то встреча… или расставание. Или же дело в том, что Фаина бывала здесь слишком часто, и так проявляется узнавание?.. Обыденная вещь кажется особенной, приобретая новую сеть смыслов в море очнувшейся памяти, и заново просеивается сквозь ее узкие ячейки.

Она обошла остановку несколько раз, прислушиваясь к себе – ёкнет или нет? Искала нужный ракурс или нужное положение тела, чтобы испытать дежавю. Через прозрачную пластиковую крышу виднелось небо цвета вылинявших джинс. Незримые обрывки воспоминаний витали вокруг нее туманными бабочками. И не было такого инструмента, чтобы поймать их, запереть в одну коробку и превратить туман в капли росы, которые осядут ей на лицо и напитают нужные воспоминания.

В конце концов Фаина решила, что если всего лишь остановка всколыхнула ее эмоции, то место проживания и соседи завершат этот процесс. Гена повел ее к проходному пункту, сквозь который они попали во внутренний двор студгородка. Фаина без труда узнала, к какому зданию им идти, в какие двери проходить. Узнала и коменданта, даже вспомнила, что он новый, а вот старого вспомнить не смогла. То же самое было и с внутренним обустройством общежития: Фаина знала, что здесь недавно сделали ремонт, но как все выглядело до него – находилось в слепом пятне. Как слова на языке, визуальные образы вертелись у нее на уме, но не обретали верную форму, так и оставаясь бессмысленными информационными воронками, гуляющими на периферии.

Осмотрев первый этаж под пристальным взором коменданта (которому не стали объяснять подробности, сообщив лишь, что Фаина лежала в больнице), девушка направилась к лестнице. Вспомнив наставления врача, Гена отговорил ее подниматься пешком.

– Это здорово, что ты помнишь про четвертый этаж, но мы поедем на лифте. Тебе пока нельзя перенапрягаться. Твой организм ослаблен. Голова будет кружиться. На лифте доедем за пять секунд.