Большие печатные буквы назойливо лезли со всех сторон в глаза. Нефедов шел и читал: “Война за
свободу, до победного конца”, “Да здравствует демократическая республика”, “Свобода, равенство и братство”,
“Подписывайтесь на заем свободы”, “Ты еще не подписался на заем свободы?” “Да здравствует Учредительное
собрание”, “Солдатам воевать — рабочим работать”. А внизу у этого плаката шла углем приписка: “А
капиталистам и помещикам грабить по-старому”.
“Молодец. Верно подметил”, — одобрил Нефедов приписку.
На площади, за станцией, он спросил у прохожих, как добраться к совету. Узнав, что совет помещается в
другом конце города, решил нанять извозчика.
Извозчик заломил дорого. Нефедов, торгуясь с ним, рассеянно бросал взгляды вокруг. Вдруг он, точно
ужаленный, вздрогнул весь от неожиданности. Мимо него прошло около десяти хорошо ему знакомых людей.
Это все были бежавшие из-под ареста офицеры полка во главе с Филимоновым.
“Что делать? Как задержать их? — соображал Нефедов. — Я один, а их десятеро. Нужно скорее в совет.
Сообщу — примут меры и арестуют”.
Он уже не стал торговаться с извозчиком, сел и попросил ехать живее. Извозчик добросовестно защелкал
кнутов, зацокал, затуркал, захлопал вожжами. Лошадь понеслась карьером.
У совета взводный быстро расплатился с извозчиком и помчался по лестнице в здание. Без труда отыскал
кабинет председателя совета.
Председатель, раскосый мужчина в больших усах, выслушал его внимательно, но ничего не обещал.
Обратитесь к комиссару Временного правительства. У него в руках власть исполнительная. Мы же, совет,
лишь совещательный орган.
— Как же так? Армия не доверяет Временному правительству, из капиталистов которые. Мы стоим за
советскую власть.
— Это старые большевистские песни. Меня не обманете.
— А вы кто? — прямо поставил вопрос Нефедов.
— Я? — председатель смутился. — Я тоже социал-демократ, но только, как говорят, в просторечьи,
меньшевик.
— А где же комитет большевиков?
— Справьтесь у секретаря. Только вряд ли вы там застанете кого.
— Почему?
— Да, кажется, всех большевиков арестовали.
— Большевиков арестовали, а вы не знаете. Тоже социал-демократ? За что же арестовали?
— В связи с беспорядками и погромами, которыми, кажется, они руководили.
— Вон как! И здесь на большевиков гонение.
— Сама себя раба бьет, коль не чисто жнет.
— Жаль, что я с собой роту солдат на привез, — вырвалось у Нефедова. — Показал бы я.
— Глупости говорите. Ступайте, пока я вас не арестовал.
Взводный промолчал.
— Я занят, — добавил председатель, уткнувшись усами в бумаги.
Нефедов молча вышел.
Узнав у секретаря совета, высокого студента технолога, адрес большевистского комитета, он снова на
извозчике и еще быстрее помчался по пыльным улицам к другому концу города.
“Вон оно что, — рассуждал взводный по дороге. — На большевиков гонение. Арестовали. Но почему же
солдаты гарнизона и рабочие молчат? Боятся разве? А совет, у которого такой председатель, разогнать нужно.
Арестованные офицеры здесь не спроста. У такого совета им действительно защита будет”.
*
В помещении партийного комитета большевиков все комнаты пустовали. Побродив в одиночестве,
Нефедов уже собрался выйти на улицу, как вдруг над самым ухом затрещал телефон.
Нефедов снял трубку.
— Кто слушает? — спросил чей-то мужской голос.
— Делегат с фронта.
— Позовите кого-нибудь из комитета к телефону.
— Здесь никого нет, товарищ. Я сам по срочному делу и никого не могу найти.
— Тэк-с, насчет дилективы. Погодите. Я к тебе зайду поговорю.
— Хорошо, а кто вы?
Но телефон уже не отвечал.
Нефедов присел на край стола в ожидании. — “Неужели всех арестовали? — думал он. — Вот оказия!”
Шаги раздались не с парадного, как он рассчитывал, а откуда-то из глубины дома. В комнату быстро
вошел военный, сильного сложения. На погонах у него стояли артиллерийские значки.
— Зачем, товарищ, приехал?
— Записаться в партию. Потом поручение есть. И еще мы арестовали пятнадцать офицеров, а они ночью
удушили двух часовых и бежали.
— Ну?
— Сегодня я видел всех их здесь в городе.
— Дела, — сказал артиллерист. — Большевики ушли в гнусное подполье… Скрываются от гибели
контрреволюции. Главные арестованы… Известно происки и козни. Но освободим скоро.
— За что арестованы-то?
— Как леворюционеры — потому что на посту стояли… защищали интересы трудящихся,
бессознательных людей… и вообще против империализмы с милитаризмой.
— А ты что, большевик? — спросил взводный.
— Почти что. Я с ними заодно, хоча и эсер. Только уйду я из эсеров… Потому предатели и куют цепи.
— Что же мне делать, товарищ?
— А пойдем со мною, сведу в подпольный комитет. Только ты смотри, если что — так не поздоровится.
— Так у меня ж документы есть. Я ж делегат и записаться хочу.
— Ну, и пойдем, я вижу. Меня не проведешь.
На улице новый знакомый говорил Нефедову:
— Нынче мы ультиматум предъявляем. Присоединишься? Может, — от беспартийной армии, которая
проливала, а?
— Конечно, присоединюсь. А то как же! А насчет чего ультиматум?
— Чтобы ослобоняли наших вождей из гнета… Как ты?