Девятьсот семнадцатый

Большие печатные буквы назойливо лезли со всех сторон в глаза. Нефедов шел и читал: “Война за

свободу, до победного конца”, “Да здравствует демократическая республика”, “Свобода, равенство и братство”,

“Подписывайтесь на заем свободы”, “Ты еще не подписался на заем свободы?” “Да здравствует Учредительное

собрание”, “Солдатам воевать — рабочим работать”. А внизу у этого плаката шла углем приписка: “А

капиталистам и помещикам грабить по-старому”.

“Молодец. Верно подметил”, — одобрил Нефедов приписку.

На площади, за станцией, он спросил у прохожих, как добраться к совету. Узнав, что совет помещается в

другом конце города, решил нанять извозчика.

Извозчик заломил дорого. Нефедов, торгуясь с ним, рассеянно бросал взгляды вокруг. Вдруг он, точно

ужаленный, вздрогнул весь от неожиданности. Мимо него прошло около десяти хорошо ему знакомых людей.

Это все были бежавшие из-под ареста офицеры полка во главе с Филимоновым.

“Что делать? Как задержать их? — соображал Нефедов. — Я один, а их десятеро. Нужно скорее в совет.

Сообщу — примут меры и арестуют”.

Он уже не стал торговаться с извозчиком, сел и попросил ехать живее. Извозчик добросовестно защелкал

кнутов, зацокал, затуркал, захлопал вожжами. Лошадь понеслась карьером.

У совета взводный быстро расплатился с извозчиком и помчался по лестнице в здание. Без труда отыскал

кабинет председателя совета.

Председатель, раскосый мужчина в больших усах, выслушал его внимательно, но ничего не обещал.

Обратитесь к комиссару Временного правительства. У него в руках власть исполнительная. Мы же, совет,

лишь совещательный орган.

— Как же так? Армия не доверяет Временному правительству, из капиталистов которые. Мы стоим за

советскую власть.

— Это старые большевистские песни. Меня не обманете.

— А вы кто? — прямо поставил вопрос Нефедов.

— Я? — председатель смутился. — Я тоже социал-демократ, но только, как говорят, в просторечьи,

меньшевик.

— А где же комитет большевиков?

— Справьтесь у секретаря. Только вряд ли вы там застанете кого.

— Почему?

— Да, кажется, всех большевиков арестовали.

— Большевиков арестовали, а вы не знаете. Тоже социал-демократ? За что же арестовали?

— В связи с беспорядками и погромами, которыми, кажется, они руководили.

— Вон как! И здесь на большевиков гонение.

— Сама себя раба бьет, коль не чисто жнет.

— Жаль, что я с собой роту солдат на привез, — вырвалось у Нефедова. — Показал бы я.

— Глупости говорите. Ступайте, пока я вас не арестовал.

Взводный промолчал.

— Я занят, — добавил председатель, уткнувшись усами в бумаги.

Нефедов молча вышел.

Узнав у секретаря совета, высокого студента технолога, адрес большевистского комитета, он снова на

извозчике и еще быстрее помчался по пыльным улицам к другому концу города.

“Вон оно что, — рассуждал взводный по дороге. — На большевиков гонение. Арестовали. Но почему же

солдаты гарнизона и рабочие молчат? Боятся разве? А совет, у которого такой председатель, разогнать нужно.

Арестованные офицеры здесь не спроста. У такого совета им действительно защита будет”.

*

В помещении партийного комитета большевиков все комнаты пустовали. Побродив в одиночестве,

Нефедов уже собрался выйти на улицу, как вдруг над самым ухом затрещал телефон.

Нефедов снял трубку.

— Кто слушает? — спросил чей-то мужской голос.

— Делегат с фронта.

— Позовите кого-нибудь из комитета к телефону.

— Здесь никого нет, товарищ. Я сам по срочному делу и никого не могу найти.

— Тэк-с, насчет дилективы. Погодите. Я к тебе зайду поговорю.

— Хорошо, а кто вы?

Но телефон уже не отвечал.

Нефедов присел на край стола в ожидании. — “Неужели всех арестовали? — думал он. — Вот оказия!”

Шаги раздались не с парадного, как он рассчитывал, а откуда-то из глубины дома. В комнату быстро

вошел военный, сильного сложения. На погонах у него стояли артиллерийские значки.

— Зачем, товарищ, приехал?

— Записаться в партию. Потом поручение есть. И еще мы арестовали пятнадцать офицеров, а они ночью

удушили двух часовых и бежали.

— Ну?

— Сегодня я видел всех их здесь в городе.

— Дела, — сказал артиллерист. — Большевики ушли в гнусное подполье… Скрываются от гибели

контрреволюции. Главные арестованы… Известно происки и козни. Но освободим скоро.

— За что арестованы-то?

— Как леворюционеры — потому что на посту стояли… защищали интересы трудящихся,

бессознательных людей… и вообще против империализмы с милитаризмой.

— А ты что, большевик? — спросил взводный.

— Почти что. Я с ними заодно, хоча и эсер. Только уйду я из эсеров… Потому предатели и куют цепи.

— Что же мне делать, товарищ?

— А пойдем со мною, сведу в подпольный комитет. Только ты смотри, если что — так не поздоровится.

— Так у меня ж документы есть. Я ж делегат и записаться хочу.

— Ну, и пойдем, я вижу. Меня не проведешь.

На улице новый знакомый говорил Нефедову:

— Нынче мы ультиматум предъявляем. Присоединишься? Может, — от беспартийной армии, которая

проливала, а?

— Конечно, присоединюсь. А то как же! А насчет чего ультиматум?

— Чтобы ослобоняли наших вождей из гнета… Как ты?