Девятнадцать минут

– То же самое: «Раз, два, три, четыре, пять – я иду искать!»

– Как долго вы пробыли в кабинете директора?

– Не знаю. Может, десять минут, а может, двадцать. Миссис Уайт пыталась вызвать полицию, но у нее не получилось. Что-то произошло с телефоном.

Диана повернулась к судейской скамье:

– Ваша честь, сейчас обвинение просит разрешения в полном объеме представить присяжным наше вещественное доказательство номер триста три.

Выкатили телевизор, подключенный к компьютеру, в который вставили диск. На экране появилась надпись: «Прятки-кричалки. Выбери первое оружие». Вышел мальчик, изображенный в технике трехмерной анимации. На нем были очки в роговой оправе и рубашка поло. Он оглядел предложенные ему арбалеты, автоматы «Узи», автоматы Калашникова, биологическое оружие. Взял один из автоматов, второй рукой потянулся за патронами. Его лицо было показано крупным планом: скобки на зубах, веснушки на носу, горячечный взгляд. Потом возникла надпись на синем фоне: «Раз, два, три, четыре, пять – я иду искать!»

Мистер Макафи нравился Дереку. Во-первых, при самой заурядной внешности он умудрился жениться на обалденной красотке. Во-вторых, он был едва ли не единственным человеком в городе, кто жалел Питера, не будучи его родственником.

– Дерек, – сказал адвокат, – вы с Питером дружите с шестого класса, верно?

– Да.

– Вы проводили вместе много времени как в школе, так и за ее пределами.

– Да.

– Вы когда-нибудь видели, как другие ребята обижали Питера?

– Постоянно, – ответил Дерек. – Они обзывали нас педиками и гомиками, в раздевалке дергали за трусы и запихивали в шкафчики, в коридоре ставили нам подножки и так далее.

– Вы говорили об этом учителям?

– Раньше я пытался, но становилось только хуже. Меня били за то, что я стукач.

– А с Питером вы это обсуждали?

– Такие вещи обсуждать не хочется, – покачал головой Дерек. – Просто приятно, когда рядом есть кто-то, кто понимает.

– Как часто это происходило? Каждую неделю?

– Скорее, каждый день! – фыркнул Дерек.

– Обижали только вас двоих?

– Нет, были и другие.

– Кто приставал к вам особенно часто?

– Качки, – ответил Дерек. – Мэтт Ройстон, Дрю Жирар, Джон Эберхард…

– А девочки участвовали в травле?

– Да. Это были девчонки, которые смотрели на нас, как на жуков на лобовом стекле: Кортни Игнатио, Эмма Алексис, Джози Кормье, Мэдди Шоу.

– Что вы делали, когда вас хватали за грудки и придавливали к шкафчику? – спросил мистер Макафи.

– Высвободиться и дать сдачи мы не могли – не хватало сил. Оставалось только терпеть.

– Справедливо ли будет сказать, что те, кого вы перечислили: Мэтт, Дрю, Кортни, Эмма и компания, цеплялись к кому-то одному больше, чем к остальным?

– Да, – сказал Дерек. – К Питеру.

Адвокат сел, встала женщина-прокурор.

– Дерек, – заговорила она, – вы сказали, что вас тоже обижали.

– Да.

– Но при этом вы не помогали Питеру делать бомбу, чтобы взорвать чью-то машину?

– Нет.

– Вы также не помогали ему обрывать телефонные линии и взламывать школьные компьютеры, чтобы, когда начнется стрельба, никто не смог попросить о помощи?

– Нет.

– Вы не воровали оружие и не складировали его у себя в спальне?

– Нет.

Прокурор подошла на шаг ближе:

– И в отличие от Питера вы, Дерек, не пришли однажды в школу вооруженным и не стали методично, по заранее продуманному плану, убивать тех, кто особенно часто вас обижал?

Дерек повернулся к Питеру и, глядя ему прямо в глаза, сказал:

– Нет. Но иногда хотелось.

За годы работы акушеркой Лейси привыкла к тому, что время от времени ей встречались бывшие пациентки: в магазинах, в банке, на велосипедной дорожке. Они показывали ей своих малышей – теперь уже трех-, семи- или пятнадцатилетних. «Полюбуйтесь своей работой», – иногда говорили мамаши, как будто процесс появления ребенка на свет в какой-то мере влиял на то, кем он вырастет.

Встреча с Джози Кормье вызвала у Лейси противоречивые чувства. Пока длилось заседание, они играли в виселицу[24] – что, как Лейси отметила про себя, выглядело в данной ситуации довольно символично. Она знала эту девушку сначала новорожденной, потом маленькой девочкой, с которой Питер любил играть. В какой-то момент она всем нутром возненавидела ее – сильнее, чем мог возненавидеть он сам. Это произошло, когда Джози так жестоко от него отвернулась. Наверное, ту травлю, которой мальчик подвергался в средней и старшей школе, начала не Джози, но ведь она и не защитила его, а в глазах Лейси это уже было достаточно тяжкой провинностью.

И вот теперь оказалось, что из Джози Кормье выросла эффектная молодая женщина, которая держится спокойно, разговаривает вдумчиво и совсем не похожа на школьную элиту – пустых девчонок, вечно слоняющихся по «Нью-Гэмпшир-молл». Эти девицы всегда напоминали Лейси пауков – «черных вдов», вечно выискивающих, кого бы они могли уничтожить. К удивлению Лейси, Джози принялась вежливо расспрашивать о Питере: очень ли он нервничает? Тяжело ли ему в тюрьме? Не обижают ли его там?

– Напиши ему письмо, – предложила Лейси. – Уверена, он будет рад.