Девятнадцать минут

Еле сдерживая раздражение, Джордан приподнял одну ногу, положил на нее журнал и, балансируя на второй ноге, стал вырывать скрепки.

– Вот. Теперь я могу идти к своему подзащитному?

Войдя в сопровождении охранника в ту комнату, где всегда проходили его встречи с клиентами, Джордан принялся шагать из угла в угол. Как только Питера привели, он сунул ему раскрытый журнал:

– Каким местом ты думал, черт подери?!

Питер разинул рот:

– Она… она не говорила, что пишет для них! – Он пробежал разворот глазами. – Поверить не могу…

Джордан почувствовал, как вся кровь вдруг прилила к голове. Наверное, именно так с людьми и случаются удары.

– Да ты хоть понимаешь, какие серьезнейшие обвинения тебе предъявлены?! Как ужасно твое положение?! Какие улики против тебя собраны?! Неужели ты думаешь, что это, – он ударил ладонью по раскрытому журналу, – поможет тебе добиться чьего-то сочувствия?

– Спасибо за лекцию, – нахмурился Питер. – Но вероятно, если бы вы были здесь несколько недель назад, чтобы ее мне прочитать, нам бы не пришлось сейчас вести этот разговор.

– То есть из-за того, что я приезжаю к тебе, как ты считаешь, недостаточно часто, ты решил мне в отместку пообщаться с прессой?

– Она не пресса, она мой друг.

– Заруби себе на носу, – сказал Джордан, – друзей у тебя нет.

– Тоже мне новость! – огрызнулся Питер.

Джордан раскрыл рот, чтобы еще раз накричать на своего подзащитного, но не смог. У парня действительно никогда не было друзей. Подтверждение тому – разговор Селены с Дереком Марковицем. Все дружки либо просто отвернулись от Питера, либо повели себя как предатели, сделав его секреты достоянием миллионов. Если он, Джордан, действительно хотел справиться с этой работой, то должен был стать Питеру не только адвокатом, но и доверенным лицом, а пока он только обманывал парня, как и все, с кем тот имел дело до сих пор.

– Послушай, – тихо сказал Джордан, садясь рядом с Питером, – больше так не поступай. Если кто-то зачем-то захочет с тобой связаться, ты должен сказать об этом мне. А я, в свою очередь, буду приезжать к тебе почаще. Хорошо?

Питер пожал плечами в знак согласия. Следующие несколько секунд адвокат и клиент сидели молча, не зная, что говорить дальше.

– Ну и чем займемся? – наконец спросил Питер. – Мне опять рассказать про Джоуи? Или будем готовиться к разговору с психиатром?

Джордан медлил с ответом, ведь сегодня он приехал в тюрьму только затем, чтобы отругать Питера за интервью. Можно, конечно, расспросить парня о детстве и о школе, о чувствах, которые тот испытывал, когда его травили. Но и это сейчас почему-то казалось неуместным.

– Вообще-то, я хотел с тобой посоветоваться, – сказал Джордан. – На Рождество жена подарила мне компьютерную игру «Agents of Stealth». Дело в том, что я не могу пройти дальше первого уровня.

Питер искоса посмотрел на своего адвоката:

– А вы регистрируетесь как Дроид или как Регал?

А черт его знает! Джордан на самом деле даже не вынул диск из коробки.

– Как Дроид, – наугад ответил он.

– Тогда неудивительно, что вас сразу же убивают. Надо попасть в Легион Пирфорус – нужно, чтобы вас призвали на службу. Для этого надо сначала пройти обучение. Понимаете?

Джордан бросил взгляд на раскрытый журнал, все еще лежавший на столе. Его дело теперь стало еще сложнее, зато отношения с подзащитным, возможно, могли стать проще.

– Да. Кажется, начинаю понимать.

– Вам это не понравится, – сказала Элеанор, протягивая Алекс документ.

– А что это?

– Это прошение о том, чтобы вы отстранились от рассмотрения дела Хоутона. Обвинение настаивает на слушании.

Слушание предполагало присутствие прессы, присутствие пострадавших, присутствие родителей жертв. Значит, прежде чем дело двинется дальше, судья Кормье должна была стать объектом пристального внимания общественности.

– Никакого слушания пресса не получит! – категоричным тоном заявила Алекс.

Секретарша, поколебавшись, рискнула заметить:

– На вашем месте я бы дважды подумала…

Алекс посмотрела ей в глаза:

– Можете идти.

Дождавшись, когда Элеанор выйдет, Алекс закрыла глаза. Она не знала, как поступить. Предъявление обвинений действительно далось ей тяжелее, чем она ожидала. Правдой было и то, что чем лучше она исполняла свои судейские обязанности, тем заметнее росло расстояние между ней и Джози. Поскольку до сих пор она, судья Кормье, считала себя непогрешимой и даже не сомневалась в своей способности беспристрастно рассмотреть это дело, сейчас она оказалась в крайне неприятном положении. Одно дело взять самоотвод до начала разбирательства, другое дело – теперь. Если она даст задний ход на данном этапе, ее сочтут непоследовательной (в лучшем случае) или некомпетентной (в худшем). Ни то ни другое не помогло бы ей упрочить профессиональную репутацию.

Отказ от проведения слушания, на котором настаивала Диана Ливен, означал бы, что Алекс боится. Лучше было не прятать голову в песок и позволить оппонентам высказать свою точку зрения.

– Элеанор, – сказала Алекс, нажав кнопку связи с секретарем, – назначайте заседание.