Девятнадцать минут

Спросите любую девчонку, хочет ли она пользоваться популярностью среди одноклассников. Скорее всего, вы услышите «нет», но, если она окажется в пустыне и ей предложат на выбор стакан воды или титул королевы класса, она выберет последнее. Однако признаваться в своем желании быть популярной не круто. Чтобы все глядели тебе в рот, нужно изображать, будто ты от природы такая, какой на самом деле себя сделала. Интересно, вкладывает ли кто-нибудь во что-нибудь больше труда, чем школьники в свой социальный статус? Даже у авиадиспетчеров и у президента Соединенных Штатов бывают выходные, а среднестатистический подросток, стараясь быть популярным, работает по двадцать четыре часа в сутки на протяжении всего учебного года.

Как прорваться в круг избранных? Фишка в том, что от тебя тут мало что зависит. Важно только мнение окружающих о том, что на тебе надето, что ты ешь на ланч, что у тебя записано на видеоплеере, какая музыка в твоем айподе.

Только вот мне всегда хотелось знать: если важно только мнение окружающих, откуда у человека появляется собственное мнение?

Месяц спустя

Отчет Патрика Дюшарма уже десять дней лежал на столе Дианы Ливен, но она до сих пор в него не заглянула. Сначала ей надо было готовиться к слушанию обвинительного заключения, потом работать с присяжными. Только теперь она погрузилась в изучение отпечатков пальцев, результатов баллистической экспертизы, экспертизы пятен крови и прочих документов. Все утро она рассматривала пошаговый план действий Питера Хоутона, чтобы выстроить свою линию в соответствии с разрушительной траекторией его передвижений от жертвы к жертве. Первой, на ступеньках, пулю получила Зои Паттерсон. Потом Алисса Карр, Анджела Флюг, Мэдди Шоу. Кортни Игнатио. Хейли Уивер и Брейди Прайс. Люсия Ритолли, Грейс Мерто.

Дрю Жирар.

Мэтт Ройстон.

И другие.

Диана сняла очки и протерла глаза. Книга мертвецов, карта убийств и ранений. А ведь, кроме погибших и серьезно раненных, были еще десятки ребят, которых после оказания медицинской помощи отправили долечиваться домой. Были сотни тех, кто получил душевные раны – слишком глубокие, чтобы врачи могли их зашить.

Своих детей у Дианы не было. При ее должности она имела дело только с двумя категориями мужчин: преступниками (ужасно!) и адвокатами (еще хуже!). Правда, у нее был трехлетний племянник, которого в детском саду отругали за то, что он направил пальчик на приятеля и сказал: «Пиф-паф! Я тебя убил!» Узнав об этом по телефону от сестры, которая, кипя негодованием, принялась цитировать Билль о правах, разве Диана подумала, что племянник может вырасти психопатом? Да нет, конечно! Он ведь ребенок и просто пошутил.

Интересно, Хоутоны то же самое думали о Питере?

Диана посмотрела на лежащий перед ней список жертв. Восстановить связь между этими именами было важно, но еще более важная задача заключалась в том, чтобы соединить в одну линию те точки, которые стали переломными для развития преступного замысла Питера Хоутона.

Взгляд Дианы упал на другой список – из больницы. Кормье, Джози… Если верить больничной документации, эта семнадцатилетняя девушка провела в стационаре ночь, после того как упала в обморок и ей наложили на голову швы. Согласие на анализы крови подписано матерью – Алекс Кормье.

Быть такого не может!

Диана откинулась на спинку кресла. Ни один юрист не захочет оказаться на месте того, кто вынужден просить судью взять самоотвод. Если Диана это сделает, то фактически выразит сомнение в способности судьи Кормье быть объективной, а в будущем им еще не раз придется встретиться в зале суда. Так себе предпосылка для карьерного роста. Но судья Кормье наверняка сама знает, что, имея дочь, ставшую свидетелем преступления, она не сможет рассмотреть это дело беспристрастно. Да, Джози не ранена, но она пострадала. Алекс Кормье, конечно же, по собственному почину, без каких-либо просьб или указаний со стороны, возьмет самоотвод. Волноваться не о чем.