Девять жизней

Дариусу показалось, что он тонет. Его верная Сила, спутница всей его жизни, затрепыхалась в груди, словно обезглавленная курица, и пропала, оставив после себя лишь тлеющие угли. Мигрень пронзила голову юстициара с утроенным рвением. Если бы кто-то вбил в его темя несколько гвоздей, то даже в этом случае боль не была бы столь сильной. Люди вокруг снова стали лишь серыми силуэтами, свет из единственного окна казался ярче солнечного. Слезы брызнули из глаз.

– Боюсь, это невозможно, – услышал Дариус далекий, словно морской прибой, голос Реймира. – Я…

– Невозможно?! – зарычал юстициар. – Наглец! Здесь я решаю, что возможно, а что – нет!

Кое-как ему удалось раздуть почти остывшие угли и призвать пылающий меч. Злорадно усмехнувшись, Дариус размахнулся и нанес единственный удар. Призрачное лезвие нашло цель, и на этот раз никакой таинственный холод ему не мешал.

– Вот и все. Я свободен… – прошептал юстициар, проваливаясь во тьму.

Глава 25 – Первая леди

1.

Внутри неимоверно трясло. Дряхлая кляча тянула на удивление бодро, однако повозка, казалось, вот-вот развалится. Трещали изношенные оси, пронзительно верещали ржавые рессоры, даже не пытаясь пружинить на кочках. Деревянная конструкция кренилась то в одну, то в другую сторону даже при самом ничтожном наклоне, скрипя на все лады и грозя рассыпаться, словно карточный домик.

Грохот колес, ухабистая дорога, жесткая деревянная лавка вместо обитых пухом седушек… Фелицию раздражало все, а в особенности – ее положение. Реймир явно тронулся умом в своих бесплодных попытках навязать всем вокруг свою волю. Как еще можно было объяснить его беспочвенные обвинения? Возможно, ей не следовало пороть горячку и убегать. Решения, принятые под влиянием стресса, почти всегда заводили ее в тупик. Как же Фелиция устала обжигаться на этом!

Измена? Ну конечно… Законники отца разбили бы это жалкое обвинение в пух и прах за пару недель. А если и нет – сам процесс затянулся бы на долгие месяцы, за которые могло поменяться решительно все. «Дура», – в очередной раз мысленно пожурила себя девушка. Ну ничего, раз он этого хочет, она устроит ему настоящий бой. И не стоило забывать о Дане. Да как они вообще посмели прикасаться к ее подруге?!

– Если вы с ней что-то сделали, Судья свидетель, Иворн, я со всех вас шкуру сдеру! – Фелиция попыталась скрестить руки на груди, но тут же бросила эту затею. Ей приходилось придерживаться за скамью и стенку повозки, чтобы не угодить на колени безымянному солдату или не расшибить лоб о старые доски.

Иворн промолчал. Почти всю дорогу он только и делал, что жмурился, отчего лоб его покрывался сетью мелких морщин. Кожа на его заросших щеках поблескивала от жирного пота, мышцы на скулах вздулись от напряжения. Судя по выражению лица, он испытывал жуткие страдания, и Фелиция невольно порадовалась, что с ее ногой дело обстояло куда как лучше. Пряные мази Петрама сотворили настоящее чудо. Припухлость почти спала, так что девушка даже смогла влезть в собственную обувь. Боль не ушла до конца, однако Фелиция уже могла ковылять без посторонней помощи и почти не кривила губы при каждом шаге.

– Да ничего мы с ней не сделали. Просто заперли в одной из комнат штаба, – не открывая глаз, наконец произнес Иворн, и девушка заметила, с каким неимоверным трудом ему дались эти слова.

Несмотря на его наглость и совершенно недопустимое отношение к ней, она едва не предложила ему помощь, хотя понятия не имела, что может сделать. Ее опередил Петрам.

– Откройте глаза, – распорядился лекарь, однако, не дождавшись реакции, протянул свои длинные пальцы к веку Иворна. – Голова сильно болит? Можете произнести ваше…

– Убери от меня свои руки, – голос сыщика напоминал утробный рык цепного пса, хотя слова сползали с его уст вяло и неохотно. – Я в порядке.

– Нет, – старик сделал усталый вздох и потянулся к сумке. – Вы определенно не в порядке. Нужно, чтобы вы кое-что выпили. Это поможет…

Петрам не успел договорить. От резкой остановки его едва не швырнуло на Фелицию. Кожаный саквояж выпал из его рук, звякнув склянками. Снаружи возмущенно заржала лошадь, цокая копытами о мощеную улицу.

– Здесь проезда нет! – с козел раздался голос второго солдата.

– Так объезжай, дубина! – нетерпеливо выкрикнул его приятель.

– Кажись, мы нигде не проедем… Нужно что-то решать. Быстро.