Девять совсем незнакомых людей

Ей бы понравился такой кабинет. Будь у нее такой кабинет, она бы написала шедевр без всякого шоколада. Окна со всех четырех сторон открывали Фрэнсис круговой обзор на слегка холмистую зеленую местность, напоминавшую пейзаж с картины времен Ренессанса.

Видимо, запрет на электронные гаджеты не распространялся на Машу, так же как и благородное молчание. Маша не испытывала отвращения к последним новинкам современных технологий. На столе у нее стояли два больших компьютерных монитора, судя по виду – очень продвинутых. Рядом стоял ноутбук.

Она тут что, рыскала по Интернету, пока остальные проходили цифровую детоксикацию? Фрэнсис почувствовала, как подергивается ее правая рука. Она воображала себе, что вот сейчас схватит мышку, развернет монитор к себе и кликнет по какому-нибудь новостному сайту. Что произошло за последние четыре дня? Что, если случился зомби-апокалипсис или развелась какая-то знаменитая пара, а Фрэнсис и понятия не имеет?

Она перевела взгляд с манящих компьютерных экранов на другие предметы на столе Маши. Никаких фотографий, которые могли бы рассказать о ее жизни. Несколько старинных вещиц, понравившихся Фрэнсис. Ее рука осторожно потянулась к канцелярскому ножу. У золотой рукоятки был витиеватый рисунок, изображавший… слонов?

– Осторожнее, Фрэнсис, – сказала Маша. – Он острый, как кинжал. Еще убьете им кого-нибудь.

Рука Фрэнсис отдернулась с быстротой, которой позавидовал бы и магазинный вор.

Маша вытащила клинок из ножен.

– Ему не меньше двухсот лет, – сказала она и прижала большой палец к острому кончику. – Он давно в моей семье.

Фрэнсис пробормотала что-то невразумительное. Она не знала, позволительно ли ей нарушить молчание, и внезапно это вызвало у нее раздражение.

– Я полагаю, благородное молчание сейчас не действует? – сказала она, и ее не использовавшийся некоторое время голос прозвучал странно и незнакомо.

Она была такой послушной! Она даже с самой собой не разговаривала, пока находилась одна в комнате, а обычно она в одиночестве была ужасно болтливой, весело пересказывала собственные действия и вступала в дружеский диалог с неодушевленными предметами: «Где ты скрываешься, о морковная чистилка?»

– Так вы, значит, человек, который любит следовать правилам? – Маша оперлась подбородком на обе руки; ее глаза светились удивительным оттенком зеленого.

– Обычно да, – ответила Фрэнсис.

Маша, не отрывая взгляда, смотрела ей прямо в глаза.

– Вы наверняка знаете, у меня в сумке были запрещенные предметы. – Фрэнсис была довольна своим холодным тоном, но ее лицо горело.

– Да, – сказала Маша. – Знаю.

– И я все еще читаю, – с вызовом добавила Фрэнсис.

– Читаете?

– Да.

– Что-то хорошее? – Маша вернула нож на стол.

Фрэнсис задумалась. Книга явно была задумана как очередной детектив с убийствами, но автор слишком рано ввел в повествование целую толпу персонажей, и все они до сих пор были живы-здоровы. Темп замедлился. Давай уже. Убей хоть кого-нибудь.

– Довольно неплохой роман, – сказала она.

– Скажите мне, Фрэнсис, – начала Маша, – вы хотите быть другим человеком, когда уедете отсюда?

– Мм, – пробурчала Фрэнсис и взяла со стола разноцветный стеклянный шар. Такое поведение казалось ей несколько невоспитанным, потому что нельзя трогать чужие вещи, но она ничего не могла с собой поделать. Ей хотелось почувствовать в своей руке эту холодную поверхность. – Пожалуй, да.

– Мне так не кажется, – сказала Маша. – Я думаю, вы приехали немного отдохнуть и абсолютно довольны своим нынешним состоянием. Я думаю, для вас это немного похоже на шутку. Вы ведь предпочитаете ни к чему в жизни не относиться серьезно, так? – Ее акцент усилился.

Фрэнсис напомнила себе, что эта женщина не имеет над ней никакой власти.

– А разве имеет какое-то значение то, что я приехала немного отдохнуть? – Фрэнсис положила шар, толкнула его по столу, испытав небольшую панику, когда тот покатился.

Она остановила его кончиками пальцев, опустила руки на колени. Это было смешно. Почему ей вдруг стыдно, как девочке-подростку? Это же просто лечебный пансионат.

Маша не ответила на ее вопрос.

– Интересно, вы понимаете, что никогда в жизни по-настоящему не подвергались испытаниям?

– У меня были утраты, – набычившись, заявила она.

Маша похлопала ее по руке:

– Конечно. Вам же пятьдесят два. Я спрашиваю не об этом.

– Мне повезло, – сказала Фрэнсис. – Я знаю, я очень счастливая.

– И вы живете в счастливой стране. – Маша подняла руки, показывая на окружающие их земли.

– Да, это выражение, про счастливую страну, часто понимают неправильно. – Фрэнсис услышала педантическую нотку, прозвучавшую в своем голосе, и подумала, что зачем-то повторяет слова мужа Сола, который всегда считал, что должен с умным видом говорить нечто подобное, если кто-то при нем называл Австралию счастливой страной. – Тот, кому принадлежат эти слова[8], имел в виду, что мы не заработали свое богатство.

– Значит, Австралия не такая уж и счастливая?

– Нет, мы счастливы, но… – Фрэнсис замолчала.

Не это ли хотела донести до нее Маша? Что Фрэнсис не заработала свое богатство?