Девять совсем незнакомых людей

Он действительно очень любил Машу. Было ли это так уж странно – любить своего босса? Наверняка ничего странного, если вы вместе живете и работаете, да еще когда твой босс выглядит как Маша. Она умела заинтересовать и поощрить. Ее экзотический акцент привлекал его так же, как и ее тело. Он признавал, что и в самом деле влюблен в нее. Может быть, не вполне обычной любовью, свидетельствующей о каком-то его личностном дефекте или детской травме. Впрочем, у него было обычное счастливое детство застенчивого ребенка, который иногда бывал слишком серьезным и большей частью предпочитал оставаться незаметным. Его родители были людьми тихими, скромными и никогда им не помыкали. Родители Яо верили в то, что во избежание разочарований не следует надеяться на слишком многое. Его отец как-то раз сказал ему громко и без малейшей иронии: «Жди неудачи – тогда ты никогда не будешь разочарован». Вот почему Яо находил самомнение Маши таким бодрящим. Она была больше, чем сама жизнь. Самоуничижение не входило в число привычек Маши, и она не понимала этого качества в других людях.

И Маша спасла его жизнь.

После инфаркта она написала письма Финну и Яо, благодарила их, рассказывала, как околосмертный опыт навсегда ее изменил. Она сказала, что, паря над ними, увидела крохотное родимое пятно на голове Яо. Она совершенно точно описала его: земляничной формы.

Финн не ответил Маше. «Она чокнутая. Ей не обязательно было парить над нашими сраными головами, чтобы увидеть твою родинку. Она, наверное, видела ее, сидя за столом, прежде чем ее стукнуло».

Но ее околосмертный опыт заинтриговал Яо. Он ответил, и они на протяжении нескольких лет время от времени переписывались. Она сообщила ему, что, придя в себя после операции на сердце, она оставила свою «очень успешную» (ее собственные слова) карьеру в корпорации, продала свои акции компании, а на вырученные деньги купила знаменитый исторический дом в сельской местности. Она собиралась построить плавательный бассейн и реставрировать дом. Ее первоначальный план состоял в том, чтобы открыть эксклюзивную мини-гостиницу, но по мере роста ее интереса к проблемам здоровья она передумала.

Она написала: «Яо, я преобразила свое тело, свои разум и душу и хочу делать то же самое для других».

В ее письмах присутствовал элемент претенциозности, и это показалось ему забавным и очаровательным, но в целом переписка с Машей не была тогда важной частью его жизни. Просто благодарный бывший пациент, пишущий немного странные письма.

А потом, когда ему стукнул двадцать один год, костяшки домино вдруг посыпались одна за другой. Сначала его родители объявили, что разводятся. Они продали семейный дом и разъехались по разным квартирам. Он сильно переживал и не знал, как жить дальше. Потом в разгар этой драмы его невеста Бернадетт разорвала помолвку. Это случилось совершенно неожиданно. Он думал, что между ними настоящая любовь. Свадьба, гости, медовый месяц – все отменялось. Как такое было возможно? Словно сами основы жизни сотрясались под ним. Разрыв не был трагедией, но все же, к своему стыду, Яо воспринял его как катаклизм.

У него угнали машину.

На почве стресса появился дерматит.

Финн перешел на федеральную службу, а Яо получил перевод в региональное отделение скорой помощи, где он не знал никого и где почти все вызовы были связаны либо с наркотиками, либо с насилием. Как-то раз человек показал ему нож и сказал: «Если ты ее не спасешь, я перережу тебе горло». Женщина была уже мертва. Когда приехала полиция, человек бросился на них, и его пристрелили. Так Яо удалось спасти свою жизнь.

Он вернулся к работе. А через два дня, после звонка будильника, с его мозгом случилось что-то катастрофическое. По его ощущениям, мозг взорвался. Ни больше ни меньше. Он думал, у него мозговое кровотечение. В итоге Яо оказался в психиатрической лечебнице.

– Похоже, вы долгое время находились в стрессовом состоянии, – сказал доктор, у которого под глазами залегли тени.

– Все живы, – ответил Яо.

– Но ощущение такое, будто все умерли, да?

Именно это он и чувствовал: словно смерть одного за другим забирала его близких. Исчез Финн. Исчезла его невеста. Исчез его родной дом. Даже его машина исчезла.

– Прежде мы называли это нервным срывом, – заметил врач. – Теперь это называется «тяжелый депрессивный эпизод».

Он дал Яо направление к психиатру и выписал антидепрессанты.

– Нервный срыв под врачебным наблюдением можно обернуть в свою пользу, – сказал он Яо. – Попробуйте увидеть в этом возможность для себя. Возможность вырасти и узнать о себе что-нибудь новое.

На следующий день после возвращения из больницы он получил электронное письмо от Маши, в котором та писала, что, если ему когда-нибудь захочется передохнуть и на время покинуть «крысиные бега», она будет рада его видеть, чтобы опробовать на нем новые гостевые комнаты.

Он воспринял это как знак свыше.

«Ваше предложение как нельзя вовремя. Я немного приболел, – написал он ей. – Возможно, я приеду отдохнуть на несколько дней».