Девять хвостов Кицунэ. Рассказы о лисах-оборотнях

– Но был момент, когда мое умение пригодилось: ко мне за долгом явились два амбала. Я притворился мертвым: они смотрят: сердце не бьется, дыхания нет: ушли, но долго стояли, я едва выдержал.

– Мне кажется, Вы все придумываете, ― засмеялась Катя.

– Не веришь, хочешь, я сейчас сердце остановлю? – Леонид взял Катину руку и положил ее себе на грудь, но Катя отдернула ее:

– Не надо. Я не хочу таких экспериментов.

– Хорошо, я дышать не буду, засекай время, ― Леонид вдохнул.

– Прошу, не надо.

– Понимаю: неприятно, когда я похож на мертвеца, ― засмеялся Леонид.

– Давайте поговорим о чем-нибудь другом, ― попросила Катя.

– Давай, я хочу пригласить тебя в гости к моим друзьям.

– Конечно, я согласна.

Катя и Леонид снова ехали на машине. Катя с любопытством разглядывала здания, людей, товары в витринах магазинов. Художники выставили на улице свои картины с видами Петербурга: вид на рассвете, вид с Невы, вид через штриховку дождя. Были и другие картины с кошками и цветами: вечными объектами человеческой любви. На фасадах иногда встречались скульптуры в древнегреческом стиле: то грациозная женщина с соблазнительным обнаженным плечиком, то мужчина с великолепным рельефом мышц.

Леонид ввел Катю в просторную прихожую. На тумбочке стоял телефон, стилизованный под первые телефонные аппараты. Видимо, он призван был напомнить, что страницы российской истории писались в этом городе, а может быть в этой квартире. Их встретила блондинка с пробором посередине в густых и очень тонких волосах. Белки ее больших глаз, казалось, сверкали, когда она поворачивала голову. Она по-хозяйски оглядела Катю, словно выбирала себе служанку. Катя тоже отметила для себя, что Инге далеко до совершенства: короткие ноги, маленький лобик, у самой Кати ноги были длинные и стройные.

– Познакомься, это Инга, ― сказал Леонид Кате.

– Очень приятно, ― сказала Катя.

– Катя, ― представил Леонид Катю.

Из гостиной доносились голоса и смех.

– Здравствуйте, проходите, ― сказала Инга.

За большим столом сидели четыре человека. Первый: маленький старичок с неправильным прикусом, который казалось, положил свою выдвинутую вперед нижнюю челюсть на стол. Второй: лысый мужчина с одной очень глубокой морщиной на лбу, от чего казалось, что верхнюю часть его черепа можно открыть как крышку. Ещё женщина с короткой стрижкой, время от времени делавшая движение головой, как будто хотела отбросить несуществующую челку со лба. У неё была длинная шея, как у девушки-цапли из африканского племени, в котором девушкам специально надевают кольца, чтобы вытянуть шею. И четвертый: горбун, наклонивший голову набок, что бы было удобно видеть: из-под густой брови Катю буравил его глаз.

Катя и Леонид сели за стол. В хрустальных салатницах были салаты, на широких блюдах лежала нарезка: колбаса и буженина. Мужчина с морщиной на лбу налил в бокалы Кате и Леониду красного вина:

– Штрафную.

Катя и Леонид выпили.

– Вы только сегодня приехали? – спросила женщина с несуществующей челкой.

– Да, ― ответила Катя.

– Вы были раньше в Петербурге?

– Нет.

– Какое впечатление? – спросил старичок.

– Это удивительный город!

Все заулыбались.

– Вы еще в Эрмитаже не были, ― сказал мужчина с морщиной на лбу, ― там недавно один преступник потрясенный красотой раскаялся.

– А одна девочка смотрела-смотрела на картину «Последний день Помпей» и заплакала.

– Но самое интересное там происходит по ночам, но этого никто не видит. А между прочим, одна служительница Эрмитажа заметила, что огромная чаша несколько метров в диаметре чуть-чуть сдвинута, а у статуи Геракла немного изменилось положение рук, ― сказала женщина с несуществующей чёлкой.

– А другая уверяет, что когда никого в зале нет, она слышит шуршание платьев по паркету: будто бы это императрица идет по Эрмитажу со своими фрейлинами, ― добавил старик.

Инга, не сводившая с Кати взгляд, вдруг поднялась со стула и подошла к Кате:

– Можно тебя на минуточку.

В комнате, куда Инга привела Катю, стоял кожаный диван покрытый паутиной трещин, стол и комод с вырезанными на дверцах токующими тетеревами, охваченными любовным томлением, и гончими с длинными узкими мордами, которые, в свою очередь, повинуясь охотничьему инстинкту, держали стойку.

– Как ты одета! – сказала Инга, стоя напротив Кати, ― ты на себя в зеркало смотрела?!

Катя была в серой юбке ниже колен и в бежевой блузке с рюшками. В общем, она ничего ужасного в своей одежде не находила. Но когда она услышала мнение Инги, у нее началась легкая паника. В самом деле, вдруг все ужасно, если посторонний человек при первом знакомстве произносит такие слова. Конечно, она всегда старалась относиться к себе критично, однако, в данном случае считала, что одежда, в которой она была, не заслуживает такой плохой оценки.

– Снимай все немедленно и давай сюда, ― потребовала Инга, ― я тебе сейчас принесу нормальную одежду.