Девяносто третий

– Весь в сомнениях. Я на его месте тоже сомневался бы, – сказал Алексей.

– Зря, – беззаботно откликнулся его приятель.

– Ты молодой, тебе море по колено.

Саша засмеялся и ткнул его кулаком в бок.

– Знаем твою заслуженную старость!

– Правда, лень по чужим углам скитаться. Мне солдатской жизни лет на десять вперед хватило, – сознался Алексей. – Но к вам в гости прилечу, если позовете. Только сначала деньжат накоплю.

– Ко мне на трамвае можно, без пересадки, – поправил его Саша.

– Кончай темнить. Несолидно уже.

– Погоди, сглазишь.

Мэгги белоснежно улыбнулась и потеребила Сашу за рукав.

– Блин, чуть не забыл! – ее жених расстегнул молнию на сумке. – На! Чужую дарю, пока свою не написал.

В руках у него появился трехтомник Джона Толкиена в мягкой обложке, переизданный год назад в США в карманном формате. The Lord of the Rings – блестели тисненые буквы на корешках.

– От нас обоих, скорее даже от Мэгги, – отрекомендовал Саша.

– Да вы что, ребята…

– Не вздумай отказываться!

– Ну, спасибо громадное, – Алексей даже растерялся. – А мне вам и подарить так сразу нечего. Давайте обниму, что ли.

После ряда объятий и обоюдных обещаний непременно увидеться по завершении вояжа в Балтимор они, наконец, расстались. Алексей с полминуты стоял и смотрел вслед Саше и Мэгги. Те шагали по ковру из желтых и рыжих листьев, держась за руки. Саша, как всегда, что-то горячо рассказывал. Мэгги беззаботно хохотала. Ее длинные волосы падали на плечи, касаясь элегантного рюкзачка, с которым она год назад вошла в студенческую аудиторию.

– Ваш парламент не вполне легитимен, так как он избирался еще при Советском Союзе, – произнося эту фразу, переводчица точно скопировала интонацию.

Алексей понимал почти всё, что говорил его собеседник. Но старался не подавать вида и вежливо кивал, оставляя себе время на обдумывание.

– Нынешний президент России тоже был избран еще при Советском Союзе, в июне девяносто первого года, – аккуратно напомнил он.

Эксперт по избирательным технологиям удивленно вскинул брови. Похоже, никто из отечественных акул пера не использовал такой аргумент при общении с ним – возможно, постеснявшись. Мистер Келли уже завершал образовательный тур по регионам и сегодня должен был отчалить в Москву, а оттуда к себе в Лондон.

– Легитимность президента была подтверждена на референдуме в апреле девяносто третьего, – проговорила далее переводчица, донося до Алексея мысль мистера Келли.

– По действующему законодательству этот референдум подтвердил и легитимность парламента. Пункт о досрочных выборах депутатов не набрал необходимого большинства20, – заметил Алексей.

Брови англичанина взметнулись до середины лба.

– Вы симпатизируете оппозиции?

– Я обязан придерживаться фактов. Мне всегда казалось, что это обязан делать журналист из любой страны, – ответил Алексей по-русски, не став дожидаться перевода.

Переводчица вздрогнула от неожиданности, но перевела быстро и безукоризненно.

– Excuse me, – прибавил Алексей, дослушав ее.

– Do you speak English? – англичанин улыбнулся краешком рта.

– Just a little, – скромно ответил Алексей.

Договорились продолжать беседу в прежнем ключе.

– Реформы в России идут трудно. Чтобы успешно двигаться вперед, президенту и парламенту следовало бы придерживаться общего курса, – дипломатично вел свою линию мистер Келли.

– В демократическом государстве политики стараются договориться, не так ли? – Алексей подпустил яду в голос.

Эксперт с туманного Альбиона посмотрел на него проникновенно и печально. За ним незримо маячили «Великая хартия вольностей» и семь веков парламентаризма. Не говоря о самой почтенной на планете конституционной монархии, которая до сих пор обходилась без писаной конституции.

– У вас еще очень молодая демократия. Когда-то мы тоже проходили через кризисы и революции, только потом научились договариваться. Сейчас я вижу, что ваши политики не стремятся к консенсусу, – сказал он.

– Но ведь надо же когда-то начинать?

Мистер Келли улыбнулся улыбкой всё понимающего человека.

– Sure.

– Про ваш институт иногда говорят, что вы обучаете агентов влияния. Можете как-то прокомментировать? – внезапно сменил тему Алексей.

– Мы не готовим агентов. На наши семинары может приходить любой человек любых убеждений, и нам неважно, к какой партии он принадлежит, и принадлежит ли вообще. Нам интересно передавать свои знания и опыт другим людям, потому что наш опыт применим только в условиях демократии.

– То есть, например, коммунисту или националисту он вряд ли понадобится?

– Если коммунист или националист захочет работать в рамках демократической системы, почему нет? Играя по ее правилам, он укрепляет демократию, – объяснил Келли.

– А если он использует эти знания для того, чтобы потом уничтожить демократию? Как Гитлер, который пришел к власти через выборы?

Переводчица без удовольствия глянула на Алексея. По ее мнению, он держался развязно перед именитым иностранцем.

– Сейчас это вряд ли возможно. Демократия и рыночная экономика доказали свою эффективность в соревновании с тоталитарными режимами, – невозмутимо парировал специалист по выборам.