Девяносто третий

– Первого шага? Он решится на роспуск съезда и Верховного Совета?

– Я не в курсе, – уклончиво ответил «серый кардинал» желтоватого дома.

– Если всё-таки решится, это тоже будет переворот, – задумчиво произнёс Алексей.

– С формальной точки зрения, да.

– Впереди новая диктатура, только прогрессивная?

– Борис Николаевич не диктатор, натура не та, – убежденно возразил Михаил Евгеньевич.

– Вы очень уверенно судите о бывшем секретаре обкома.

Помощник президентского наместника спрятал диктофон, вытащил носовой платок и тщательно протер очки.

– Читал «Пикник на обочине»19?

– Конечно.

– Мы обязаны сделать добро из того, что есть. Середины сейчас нет, и центризма нет, – обрубил Зимин.

– По губернатору ничего не меняется? – на обратном пути уточнил Алексей.

– Всё в силе. Дописывай статью и будь готов показать.

– А связь?

– С утра в понедельник по тому же номеру. Сам звони братьям.

– На выходных не ждете сюрпризов?

– На этих не жду. Даже на охоту поеду, – Михаил Евгеньевич впервые улыбнулся.

– Вы охотник? – поразился Алексей.

– Ещё какой! Я человек азартный, из-за этого даже в карты играть не сажусь. Но здесь друзья позвали, решил напряжение скинуть. И так на нервах постоянно…

– Удачи! – Алексей крепко пожал ему руку.

В предбаннике возле милиционера переминался с ноги на ногу знакомый активист. При виде Алексея, выходящего из недр здания, он оживился и подскочил здороваться. Их год назад познакомил в редакции Станислав Петрович, с тех пор они встречались главным образом на митингах и пикетах. Активиста звали Василием. Он держал киоск с напитками и прочим колониальным товаром, а в свободное время выступал от имени православной общественности.

– Ты в Совете был? – спросил он взволнованно.

– В Совете тоже, – честно ответил Алексей.

– Я вот хочу на прием попасть, а не пускают! Запишусь, наверное, на круглый стол. Может, там вопрос задам, – пустился в объяснения Василий.

– Что за вопрос?

– Данью облагают.

– Рэкет?

– Нет, мэрия. Говорят, на комплексное благоустройство территории. Какое благоустройство, кто его видел? На улицах банановая кожура, пивные банки валяются. А по случаю дня победы демократии салют был.

– То в прошлом году, – заметил Алексей.

– Какая разница?

– Вы сами за демократию были, ездили Белый дом защищать.

– Кто же мог такое предвидеть? Национальному капиталу никакого хода нет, – сокрушенно молвил набожный предприниматель.

Алексей уловил противоречие между его словами и жизненной практикой, но не стал огорчать человека.

– В мэрию-то ходили?

Василий только рукой махнул.

– Что толку? Там вообще не слушать не хотят.

– Царю, может быть, сразу челом ударить? – не выдержал и съязвил Алексей.

– Нет у нас царя, – продолжал кручиниться активист. – Потому и порядка нет.

– Ну, а если круглый стол не поможет?

– Тогда не знаю. Убирать надо Ельцина, вот что!

– Как?

– Соборно, – Василий окончательно и бесповоротно переключился на патриотическую лексику.

– Через земский собор? – не понял Алексей.

– Собор – это потом, а сейчас только на Верховный Совет надежда.

– Совет отдаст власть собору? Добровольно?

– Да ну тебя, Алексей! Ты от других журналистов цинизмом заразился. А я, если потребуется, снова Белый дом защищать поеду, – твердо сказал Василий.

– Серьезно?

– Конечно. Я же за справедливость!

Еле отвязавшись от православного общественника, Алексей быстрым шагом, почти бегом направился в сквер возле университета. Успел минута в минуту. Саша и Мэгги уже подходили с противоположной стороны. Они находились в явно приподнятом состоянии – пожалуй, даже светились от счастья.

– Привет! – выпалил он, невольно поддаваясь их настроению.

Саша, ответив, расплылся до ушей.

– Hi! – помахала ручкой Мэгги.

– Совет да любовь? – подмигнул Алексей.

– Soviet?

Мэгги могла бы основательнее подтянуть свой русский, подумал он. Хотя вряд ли они специально налегали на изучение языка.

– Когда в посольство?

– Первого октября, – сообщил Саша. – Сначала собеседование будет.

– Результат потом назовут?

– Обещали сразу.

Алексей сошелся с Сашей на археологической практике, раскапывая остатки древнерусского городища. Один только что вернулся из армии, а другой туда не попал, так как был на два года моложе. Саше реально помогли перестройка и гласность. Так же, как Максим, он был увлечен наукой, а еще имел тягу к литературе, особенно к модному жанру фэнтези. Его мечтой было заткнуть за пояс мировых мастеров этого жанра, сочинив роман на основе славянского эпоса.

Мэгги присоединилась к ним на пятом году обучения. Её направили в загадочную, экзотическую Россию по обмену опытом из американского Балтимора. Саша с первого взгляда увлекся рыжеволосой наследницей ирландских пилигримов, и чувство оказалось взаимным. Теперь в планах у молодых людей значилась недельная поездка за океан, которую должно было увенчать знакомство с родителями мисс Фергюсон.

– Книжку пишешь? – спросил Алексей.

– Некогда, бумажки собирал. В аспирантуру тоже заявление отнес.

– Вы меня точно обскачете.

– А кто еще может?

– Макс.

– Видел его? – оживился Саша.

– Вчера повстречал. О Москве размышляет.

– Решился?