Девяносто третий

Толпа заорала с такой силой, будто ринулась в атаку. В первых рядах размахивали руками, трясли самодельными плакатами. Из-за плакатов и рук Алексей на время потерял из вида и Мясоедова, и его соседей по кузову.

– Мы с вами наблюдаем политический дебют Юрия Константиновича, – скромно прокомментировал Кобрин.

– Каким же будет финал? – вырвалось у Алексея.

– Вы диктофон забыли выключить, – мягко подсказал ему создатель партийных ячеек.

После выступления Мясоедова митинг можно было сворачивать. По сценарию к микрофону вылез кто-то еще, но это было уже несущественно. Кобрин куда-то улизнул, предварительно извинившись, и Алексей остался в толпе наедине со своими мыслями. Перед расставанием Фёдор Михайлович осведомился, как поживает Станислав Петрович, и передал ему пламенный привет.

– У вас сейчас что на повестке дня, просвещенный патриотизм или центризм? – спросил он с неподражаемой иронией.

– Пятьдесят на пятьдесят, – ответил Алексей.

– Пора определяться, – со значением сказал Кобрин. И, задержав его руку в своей, спросил еще:

– А творческие планы какие?

– Честно? Даже не знаю.

Оркестр играл «Священную войну», публика стремительно расходилась. На краю площади Алексей повстречал фотографов Васькина и Кашина. Для «Народной трибуны» в этот раз снимал Кашин. Вид у него был какой-то взъерошенный, глаза злые.

– Что стряслось? Пленку засветил?

– Засветил, ага. Мне чуть не засветили, б…, – выругался Кашин.

– Кто?

– Мясоедов.

Алексей опешил.

– За что?

– А ни за что. Я его в толпе хотел щелкнуть, с людьми. Так он сам подскочил, камеру мне хотел разбить. Мужик какой-то с ним был в костюме, удержал. Директор этот плевался, желтой прессой меня назвал.

– Вот тебе и профессор, – только и смог вымолвить Алексей.

– Хасбулатов тоже профессор, – показал свою эрудицию Кашин.

Ближайший телефон-автомат был возле театра оперетты, за площадью. Алексей обшарил карманы и убедился, что оставил жетоны дома. Пришлось пересечь площадь в обратном направлении, чтобы зайти в желтоватый дом и позвонить с гостевого бесплатного аппарата. Впрочем, так было даже удобнее. Халявный телефон висел внутри будки с закрывающейся дверью.

Шеф был какой-то расслабленный и вялый и легко принял предложение привезти интервью со спикером завтра. Под настроение Алексей сумел добиться его согласия на перекройку второй полосы. Светлана Анатольевна поворчала, но была вынуждена согласиться с тем, что рядом с новостью о пикете за разгон Советов должна стоять такая же по размеру новость о митинге в их поддержку.

Разобравшись с текущими вопросами, Алексей перезвонил Игорю. Пробился к нему с трудом, так как в резиденции с ворчащей бабушкой было постоянно занято.

– Записывай, – бодро выдал Игорь.

– Как зовут? – записав номер, спросил Алексей.

– Киреев Дмитрий Никитич.

– Там его офис?

– Да. Звони, он ждет.

Алексей дал отбой и высунулся из будки. В очередь к телефону никто не стоял, дежурный милиционер на вахте безразлично уставился в стену перед собой. Часы показывали семнадцать пятьдесят одну.

Трубку взяли после третьего гудка, но говорить что-либо на другом конце провода не спешили.

– Дмитрий Никитич? – нарушил молчание Алексей.

– Кто его спрашивает?

– Алексей из газеты «Народная трибуна». Ваш номер мне дал Игорь Юдин.

– А, понял. Минуточку.

В трубке раздался другой голос, очень похожий на предыдущий. Приветствий не последовало, сразу вопрос.

– Вы хотели встретиться?

– Хотел, – подтвердил Алексей, чуть подивившись такому обращению.

– Приезжайте.

– Сейчас?

– Почему нет? Нормальное время.

– Я не знаю адреса.

– Пишите или запоминайте.

Офис предпринимателя был близко от центра, у железнодорожного вокзала. Алексей решил добраться до него пешком. На это вполне хватило бы двадцати минут. Так он и сказал загадочному Дмитрию Никитичу.

Он брел прогулочным шагом, переваривая увиденное и услышанное. Позади него, не очень далеко, но и не слишком близко, тоже не торопясь, шагали двое мужчин рядовой наружности. Если бы Алексей страдал манией преследования, то заметил бы, что они сопровождают его с самого митинга.

Дом, номер которого назвал Киреев, стоял между вокзалом и винным заводом. Чтобы попасть с улицы во двор, надо было пройти через квадратную арку. Окружающая территория пользовалась в городе дурной славой. Здесь круглосуточно торговали поддельным пойлом, благодаря которому на небеса перенеслись десятки любителей спиртного. Этот и соседние дворы получили в народе название пьяных. Алексей удивился еще сильнее, сообразив, куда держит путь.

«Какой тут офис? Откуда?» – недоумевал он, оставив позади арку с характерным аммиачным запахом и сворачивая к ближнему подъезду. Двор был пуст. Смеркалось. В некоторых окнах уже зажгли свет. Алексей присел на хлипкую лавочку и визуально исследовал дом с тыла. Никакой вывески или хотя бы крохотной таблички с названием фирмы он не обнаружил.