Девчонка БЕСпредела

Кадр за кадром память нещадно подбрасывала Дарье подробности, которые она не хотела ни помнить, ни знать. Вот они, счастливые и влюбленные, разливают по одноразовым стаканчикам вино, закрывшись в костюмерной. Эксцентричная Дашка в летнем платье и вышеупомянутом браслете в лютый мороз.

– Тебе же холодно! – ужасается Аркаша.

– Меня любовь греет и купленная Олигархом шуба, – смеется она и целует Тубеленького одним из своих коронных поцелуев: страстным и равнодушно-кинокадровым одновременно.

В дверь стучатся. Это их сериальный стилист, знаменитый не собственными работами, а тем, что является мужем Маши Пигаль и пиарит ее одежду в кадрах телепроекта.

– Даш, дай браслет, Олеське в кадр выйти.

Олеська – носатая и бездарная главная героиня «Четверо снизу». Ее отличает истеричная стервозность, отсутствие даже намека на театральный талант и любовь продюсера неименитого, ее сюда пропихнувшего. Дашка терпеть ее не может, но отрываться от вина и Тубеленького не хочется, поэтому она снимает браслет и протягивает стилисту.

Браслет, естественно, забыли. Через несколько дней, придя к Дашке домой, Аркаша похвастался, что браслет ее у мужа Пигаль забрал, но оставил в гримерке. Потом, по легенде, украшение «заиграли». Дарья долго на эту тему Тубеленького «пилила», и он клятвенно обещал вещицу найти, но так этого и не сделал…

– Он нес браслет мне… Нашел и хотел вернуть… – прошептала Даша.

– Но зачем ему было меня убивать? Это точно твое? Может, просто похоже?

– Мое! Подарок родителей, заказанный по моему собственному эскизу у знакомого ювелира…

– Бред… – Григорий прикрыл глаза. – Я видел Тубеленького не на бот-шоу, а здесь, у собственного подъезда…

Ривер ^[4]

До дома «народного артиста» Дашка и призрак ехали молча. Каждый погруженный в свои невеселые мысли.

Григорий думал о том, как один нелепый выстрел и один неудачник оборвали его налаженную, но бессодержательную жизнь. И как одна sms изменила все течение этой жизни. Дашка о себе, Григории, Изе и Тубеленьком. Григорий был почти уже не здесь, а Аркаша вроде бы и вообще никогда здесь не был. Нажимая на дверной звонок, она заметила, что рука у нее дрожит.

– Аркаша, за что? – Дарья прошла на кухню и опустилась на стул возле Тубеленького. Ноги отказывались ее держать. Звенящая пустота вместо чувств и пронизывающий холод где-то в районе сердца. Вот все, что она ощущала в этот момент.

– Боль, Даша. Боль, которой не с кем поделиться. Боль, которая сжирает тебя изнутри. Как ты узнала? – Аркадий налил себе виски и залпом осушил стакан. Несколько секунд они молчали.

«Какие большие и грустные у него глаза», – почему-то подумалось Дарье. Холод медленно перебирался от сердца к желудку и постепенно заполнял все ее тело. Она молча положила на стол браслет.

– Все-таки я обронил его там, во дворе, – губы Аркаши чуть дернулись, но не образовали ни улыбки, ни ухмылки.

– Аркаш…

– Ты так плакала тогда, после бот-шоу. А этот напыщенный плейбой, пародия на Ширвиндта… Он даже не удосужился с тобой поздороваться.

– За это не убивают…

– Я не хотел его убивать. Я шел поговорить. Мне хотелось понять, что в нем такого особенного. Понять, почему ты любишь его, незнакомого и равнодушного. Того, кто не отвечает на твои sms и звонки. А меня, просыпающегося с тобой в одной постели, выслушивающего твои проблемы, поступающегося своими интересами в угоду твоих капризов, не удостаиваешь даже элементарного уважения…

– Я по-своему любила тебя, Аркаш…

– Ты любила того Осла из своих карикатур, Даша. Он ведь, кажется, правдив для тебя, не так ли? Извини, не соответствую… Меня ты не знала и не стремилась узнать… Впрочем, это уже не важно, – Тубеленький криво усмехнулся и приподнял стакан. – Ваше здоровье, Дарья Александровна!

Дашка молчала. Ее бил озноб. Тщательно прорисованного на самодельной сцене осла, с фляжкой вместо сбруи и лицом Тубеленького вместо морды, она и правда знала хорошо. Человека, сидящего рядом, не знала совсем.

– Я приехал к его дому (благодаря твоей врожденной болтливости его адрес знала вся Москва). Сел на скамейку во дворе и стал ждать. Я ждал долго и, наверное, ушел бы, не дождавшись… Но тут позвонила ты… – Тубеленький замолчал.

– И?.. – Даша осторожно коснулась его застывшей в воздухе руки. Аркаша брезгливо руку отдернул.

– Ты, видимо, перепутала меня с подружкой, а может, просто ставила один из своих излюбленных «психологических» экспериментов. Не знаю… Только тогда, выслушав тебя, я понял – ты не остановишься… Не остановишься до тех пор, пока он жив… Не остановишься, а значит, никогда не будешь счастливой, потому что Чабурадзе никогда не будет твоим…

Дарья хотела что-нибудь сказать, но слова застряли у нее в горле, и от этого она ощутила самую настоящую физическую дурноту.

– Машина подъехала буквально через несколько минут. Правила безопасности «ценный груз» не соблюдал, а может, просто не был таким ценным… Он стоял у подъезда и болтал по телефону. Наверное, ждал кого-то, не знаю… Я нащупал в кармане пистолет и взвел курок.

Аркаша закурил.