Дерзкий

Егри родился в Киеве и входил когда-то в дружину князя Дира, убитого Олегом в поединке много лет назад. Таких было немало, отроков и гридней, перешедших Олегу «по наследству» от двух князь-воевод, взявших под защиту Киев.

Сергей не стал интересоваться у Егри, почему тот действует заодно с нурманами. Итак ясно: сотник здесь по поручению Олега. Тайному поручению. И разбой, который чинили нурманы на побережье, – часть этого поручения. Хотя тут и поручать не надо. Разбой – естественное состояние викинга.

Однако Сергей по-прежнему ломал голову: зачем? Подорвать благосостояние Херсонской фемы? Смысл? Херсон – торговый партнёр Киева. Выгода здесь обоюдная.

Заблокировать торговые маршруты для византийских купцов, перехватить инициативу и возить товары самим?

Но у русов не было достаточного количества судов для перевозок такого объёма. Морских судов. Кроме того, торговать в метрополии русам было проблематично. Византия торговое дело знала туго и чужих купцов душила всеми возможными способами, и в первую очередь – фиксированными ценами. Очень выгодными для византийцев и просто грабительскими – для чужих. Если, конечно, между страной, подданными которой были купцы, и Византией не был заключён правильный договор. Например, тот, что будет подписан императором Иоанном Цимисхием с одной стороны и великим князем Святославом – с другой.

Но чтобы империя пошла на такие болезненные для своей мошны уступки, требовался аргумент посерьёзней грабежей у северного побережья Понта Эвксинского.

Не будь в составе Харальдова воинства киевлян, Сергей мог бы предположить, что Олег попросту отпустил нурманов подкормиться. Однако Егри здесь, и не только в качестве вспомогательной боевой силы. Поприсутствовав на совещаниях «руководства», Сергей понял, что Харальд прислушивается к пожеланиям сотника намного внимательней, чем к требованиям Рёреха, формально назначенного командиром ярла. Но Егри Харальд слушает, а Рёреха игнорирует. И что тогда мешало назначить того же Егри наместником Самкерца?

Нет, объяснить можно. Например, Рёрехова дружина. Пусть она и невелика, но не стань Рёрех наместником, то в Самкерце его бы сейчас не было. Ещё один довод: Рёрех – княжич. То есть – представитель военной аристократии. А Егри – обычный сотник. Ещё один возможный вариант: Олег хотел понять, на что способен его племянник. Проверить, так сказать, в деле.

В что в итоге? А в итоге – тот самый случай, когда ни одна из версий не является по-настоящему обоснованной.

Сергей терялся в догадках, и это раздражало. Он считал себя опытным политиком. И не без оснований. То, что его нынешние мозги частенько туманит подростковый темперамент, вроде бы не должно было заблокировать стратегическое мышление. Сергей помнил, кем он был. Весь его прежний опыт оставался с ним.

Он чуял: идёт какая-то сложная политическая многоходовка. Но – какая?

Непонятно. То ли Сергей стал тупить, то ли его нынешний мозг уступает прежнему в сообразительности. Нет, маловероятно. Скорее, просто не хватает данных?

– Ты что такой мрачный? – пихнул его в бок Машег. – Мы их нашли и идём выручать Рёреха. Бог на нашей стороне!

– А ты с чего такой довольный? – спросил Сергей.

Вид у хузарина был – как у кота, налопавшегося хозяйской сметаны.

– Пока ты тёрся рядом с Харальдом, я кое с кем поиграл! – Машег похлопал себя по причинному месту. – Эй! Не так, как ты подумал! С девчонкой! Ты бы слышал, как она верещала!

– Я слышал, как верещали другие, – буркнул Сергей, отворачиваясь.

– Дурень! – возмутился Машег, хватая его за плечо и разворачивая: – Глянь, как я пригож! Это гнилозубые нурманы баб силком берут, а мне любая угощение поднесёт, только подмигну!

– Хорошо, на этот раз никто из гнилозубых нурманов не захотел угоститься тобой, красавчик! – усмехнулся Сергей.

Настроение у него заметно улучшилось. Жизнелюбие друга могло соревноваться только с его простодушием.

– Пусть дерзнут. Я здесь любого могу убить! – самонадеянно заявил Машег.

– Без штанов и без лука – тоже? – Сергей скептически приподнял бровь.

– Без лука, может, и нет, – согласился Машег. – Но дай мне лук и боевого конька, против меня никто не устоит!

– Сразу видно белого хузарина!

На друзей упала тень.

Егри.

– Хочешь сказать, что я лгу? – Машег вскочил, выпятил грудку и встал напротив варяга, задрав кверху гладкий подбородок. Высоко задрав. Егри был сантиметров на двадцать выше.

– Я сказал то, что сказал, – процедил сотник. – Лучше ответь: как так вышло, что белый хузарин встал против своих?

– Буланова родня мне не свои!

– Я за него отвечаю! – одновременно ответили Сергей и Машег.

– За него – тоже? – Егри показал на спящего на сложенной вчетверо парусине Сабла.

– И за него, – подтвердил Сергей, продолжая сидеть на палубе. Сотник-варяг – это серьёзно, но не настолько, чтобы вставать перед ним навытяжку. Здесь другая субординация.

– Он – ромей, да. Мой ромей. А ещё он – лекарь. Такой везде пригодится.

– Не похоже, что он твой раб.