Деревянный хлеб. Части 1-4

— В замалчивании неприглядной реальности. Для европейской традиции, времена эпохи Великих географических открытий — «священный канон». Славные герои и удивительные приключения. Всё исключительно пафосно и прогрессивно. История попыток внедрения в практику судовождения опреснения воды — прямо этому пафосу противоречит. Показывает, что по морям-океанам тогда плавал народец злой и тупорылый. Буквально не способный сложить два и два. Поскольку «опреснение» воды в самом обычном самогонном аппарате — к тому моменту было известно уже столетия. Ром и виски, полученные с помощью перегонки — моряки пили весьма охотно. Заправить в тот же самый самогонный аппарат морскую воду и получить пресный дистиллят — ума не хватало. Хуже того! В условиях нехватки питьевой воды, попытки энтузиастов начать её производство перегонкой из легкодоступной морской вызывали дикое возмущение. Воспринимались, как издевательство над окружающими! В условиях ситуационного стресса — всё обычно завершалось быстрой насильственной смертью «корчащего из себя сильно умного». И так — продолжалось веками! Последние «документально зафиксированные» случаи убийств за попытку соорудить в условиях нехватки питьевой воды опреснитель — на парусном флоте отмечались уже в первой половине ХХ века…

— А как же на пароходах?

— На пароходах команда с самого начала была знакома с работой судовой машины и там идея опреснения морской воды — яркого отторжения не вызывала. Просто в силу личного опыта экипажа. Все знали, как выглядит чистка от накипи внутренностей парового котла… И все представляли физику очистки воды перегонкой. Казус с ленинградским камышом — тоже вполне в этом духе. Всё повторяется. Предупреждаю вопрос! Кровавые страсти по поводу кипячения воды в Новом Орлеане 2005 года — вполне естественно вытекают из федеральной школьной программы США. Там — детей учат, что вода может иметь только два фазовых состояния. Твердое и жидкое! Про парообразование и конденсацию — детям в школе не рассказывают вообще. Это очень сложно и содержится только в учебниках для американских вузов…

— Фраеру — грамота вредна… — легко согласился Лев Абрамович, — Ещё умным станет.

Как оно обычно бывает — расхожая поговорка всех примирила. Хотя, говорить на такую тему — можно долго. И вопиющее пренебрежение ленинградских «блокадников» местным пищевым ресурсом, в виде зарослей съедобных дикоросов — скорее банальность. Сколько их уже было, подобных эксцессов? Целый Неолит начался из-за того, что одни (жалкое меньшинство) полагали корешки с зернышками «едой достойной человека», а другие (подавляющее большинство) активно не соглашались. С доброй природой, на эту тему спорить бесполезно. Реальная жизнь быстро помножила всех переборчивых упрямцев на ноль.

— В общем, договорились мы с этим Николаем Бергов встретиться, — за собственными мыслями продолжение рассказа Ахинеева о поисках камышей в Петербурге я прослушала, — Точкой сбора определили станцию метро «Комендантский проспект», что на 5-й Фрунзенско-Приморской линии. Мне оно удобно по причине «безлошадности», а он обещал приехать «на колесах». По прибытии — созвониться…

— Приморский район в Питере — очень своеобразный, — немедленно оценил диспозицию каудильо, — Там с машиной не везде удобно. И даже на тракторе…

— А по фиг! — беспечно откликнулся главный идеолог, — Мне надо было выманить этого столичного субчика в реальный мир. Согнать с привычного асфальта на лоно живой природы. И удалось! Потоптался я на вымощенной плиткой площадке перед входом в метро, с приметной красной папкой, для быстрого опознания. Довольно быстро подкатила иномарка. Из неё вылез по-летнему одетый чрезвычайно собой довольный слегка подержанный господин (лет где-то за пятьдесят)… Ну, и где же ваши камыши? Хе… Тут! Пройдемся пешком пару кварталов — покажу…

— И он с вами в одиночку пошел? — искренне усомнилась Ленка, — Не глянув паспорт?!

— А почему бы и не пойти? — ухмыльнулся обветренной рожей Ахинеев, — Это я здесь — озверел и обносился, а тогда — имел облик хоть и «провинциальный», но вполне цивильный. На мне же не написано, что я, с 14-ти лет — убиваю взрослого жлоба одним тычком пальца… Опять же, в жопе у докторишки зудела «столичная кюлютура». Нестерпимо хотелось поставить на место нахального выскочку.

— А в чем интрига? — озадачился Соколов, — Что бы определить сорт растительности — надо быть, как минимом, агрономом. И не факт, что попадется именно камыш, а не какой-нибудь рогоз.

— Вот и Николай Берг так думал, — жестко обрезал оратор, — Пока мы с ним шагали от станции метро по Гаккелевской улице до поворота направо, воспитуемый вдохновенно вещал, что только совсем некультурные люди могут путать камыши с реально растущими в этих местах рогозом, тростником и другими высшими водными растениями. А на самом деле — никаких камышей тут и близко нет. Это он, от общей наивности, сыну ученого агронома лапшу на уши вешал. Я все альбомы по «диким растениям» в шкафу у матери прочитал и тексты с картинками наизусть запомнил. Но, хохма заключалась не в этом…

— ???