Деревянный хлеб. Части 1-4

— Другими словами… — хищно оскалился Ахинеев, — всякий выживший «иждивенец» (без разницы, «эвакуированный» или «оседлый»), за первые четыре месяца жесткой голодовки гарантированно слопал, как минимум, половину человека «в мясном эквиваленте»…

— С поправкой на его истощение. Учитывая, что дистрофики жрали дистрофиков — можно уверенно заявить, что каждый выживший «блокадник» (!), материально обеспеченный, но не числящийся в «льготных списках довольствия» (позволявших потреблять деликатесы) за первую зиму — схарчил, как минимум ещё одного «блокадника». Скорее всего — совсем малоимущего и беззащитного. В самом лучшем случае — его размороженный труп. Увы…

— А не великовата ли порция? Многим не стрескать 300 граммов мяса за день (на одно рыло), даже сейчас. Там ведь не только мужики, но и женщины были, да ещё — дети с подростками?

— Когда никакой другой еды вообще нет, 300 граммов «лошатины» человеку на один зуб.

— Гм… — озадачился каудильо, — Получается, что эвакуация 1942 года — выбросила в Советский Союз сотни тысяч внешне обычных людей, но уже поголовно приученных питаться человечиной?

— Не надо нагнетать! — мысль жуткая, м-да, — Подавляющее большинство ленинградцев, спасавшихся от смерти пресловутой «лошатиной» с «мерзлятиной», приобретали товар за деньги «с рук» или «по знакомству»… К самой криминальной части процедуры (заманиванию «добычи», её убийству и расчленению трупов) — они никакого отношения не имели. Ну, разве что, лишних вопросов продавцам не задавали, да и вообще — «не хотели ничего знать». Принципиально! Отказывались думать на эту тему. Человеческая психика гибкая. Для себя, любимого — оправдание найдет всегда…

— Согласен… Однако, «девиантные изменения личности» — никуда не денутся? Про то, как шустро вчерашние «блокадники» кинулись летом 1942 года наниматься на службу к немцам — тут уже вспоминали. Причем, нацисты, после собеседования (как иначе?) — «носителей культуры» охотно брали! С ними же они потом удрали в Европу… Если обмыслить — мороз по коже. «Братья по морали», блин…

— Правильно понимаете. Сохранились воспоминания членов военных трибуналов, которые во времена Блокады рассматривали дела уличенных людоедов. За участие и соучастие в забое людей «на мясо» — расстреливали. За хищение с кладбищ и переработку «на мясо» трупов умерших — обычно давали десять лет. Однако, несметное множество «конечных потребителей» криминального товара — к уголовной ответственности не привлекали вовсе. К моральной ответственности — тем более. По множеству причин. Во-первых, это противоречило «официальной линии партии». Не могли дознаватели писать в протоколах, что за время войны миллионы советских людей приучились жрать человечину! Во-вторых, даже припертые к стенке фактами — ленинградцы упорно отказывались признавать свою причастность к людоедству. И, в принципе — их можно понять. Представьте себе этакое признание в анкете. Или пунктик в личном деле. В-третьих, властям приходилось думать о будущем. Стало ясно, что поголовно уморить «иждивенцев» не получилось, отчего неизбежна их эвакуация… И огласка. Любое официальное упоминание о повальном людоедстве в осажденном Ленинграде — грозило пропагандистской катастрофой. Но, если эвакуированные согласятся молчать (вступив с государством в негласный сговор), то вопрос теряет остроту. В итоге — вышло так, как оно вышло. Странно было бы ожидать иного. Ведь кто, рассуждая логически, виноват в случившемся? Государство, десятки лет забивавшее головы граждан «выученной беспомощностью» в форме идеи, что «культурные люди» — не добывают себе еду самостоятельно, а только покупают её за деньги.

— Не увиливайте! Сами-то вынужденные людоеды — всё понимали… — без комментариев.

— Вопрос страшный, — вклинился в разговор Ахинеев, — Я многих «питерских» пытался раскрутить «на поговорить за это дело». Тема блокадного людоедства, в Ленинграде, была совершенно запретной до 1980-х годов. И ещё! Галина совершенно права. Представьте эмоциональный шок жителей остальной страны, если бы весной-летом 1942 года тарелки репродукторов их откровенно предупредили — «Граждане, к вам на постой скоро прибудут из блокадного Ленинграда сотни тысяч людоедов! Так и не осквернивших себя добыванием съедобных болотных корешков, но зато — невообразимо кюлютурных и, все как один — обладающих богатым внутренним миром…» Целуйте, мы с поезда, ага… Одно дело — по углам пересказывать чужие страшные слухи и совсем другое — точно знать, что они правда.

— Молодые люди! — поднял голову от «планшета» Лев Абрамович, — Прекратите попусту сотрясать воздух. Случившееся — закономерный апофеоз политики государственной власти в осажденном городе. Государство всегда право! Для него людоедство — только инструмент! Возможность многократно (!) снизить «официально учитенные» безвозвратные потери «мирняка» (съеденные — не умирали, а как-бы растворялись в воздухе, не оставляя следов в документах). Возможность пополнить звонкой монетой фонды спецслужб (крышевавших «продуктовый бизнес»). Никто ничего не скрывал. Вот, сами полюбуйтесь!