Деревянный хлеб. Части 1-4

— Где то так… Логика укрепления государственной власти и инициативы Сталина, под конец 1940-х годов — вступили в системное противоречие. Мне попадались данные по школьной реформе. Вплоть до официальной отмены «раздельного» обучения школьников — она явочным путем, но повсеместно (!), саботировалась. На всех уровнях. Если не в главном, то по мелочам. Даже в столицах. Например, согласно изданной Наркоматом просвещения РСФСР инструкции от 23 июля 1943 года директорами мужских школ — должны были назначаться обязательно мужчины, а женских — женщины… Было приказано особенно тщательно выбирать кадры директоров мужских школ. Строго из числа людей с яркими качествами лидера и безупречной репутацией. Увы. По факту — в директора продолжали назначать только «номенклатурных педагогов». Как правило, без рекомендуемых деловых качеств. Интересно, что предлагаемые со стороны кандидатуры (особенно, бывшие фронтовики!) — отклонялись всеми возможными способами. Даже в Москве в 69 «мужских» школах (половине, из вообще существующих!), нагло, в нарушение правительственного постановления — директорами продолжали работать женщины. А проверяющие инстанции данного «мелкого» нарушения — демонстративно «не замечали».

— Про послевоенное «бабье царство» в Наркомпросе — дед тоже рассказывал… Большая часть — незамужние и бездетные. Поголовно страшные, как атомная война, — Ленка подправила волосы, как бы ненавязчиво показывая разницу между собой и «наркомпросовскими чиновницами», — Жуткое дело, кстати… Несчастных в личной жизни дам «бальзаковского возраста» — тянет в педагогику с такой же страшной силой, как «вертикалов» — в армию мирного времени. Они там безопасно «самоутверждаются»…

— Подсидели? — посочувствовал Плотников, — Я тоже в преподавателях не удержался…

— Не то слово! После первой же попытки что-то доказать начальству — дед вылетел из школы, как пробка из бутылки. Потом утешал себя, что даже великого Макаренко «педагогические бабы» сожрали заживо. Где уж ему, инвалиду войны, после контузии. В «атомном проекте» — было безопаснее. Могли прислонить к стенке за мелкий косяк, легко было потерять здоровье или вовсе сгинуть по своей дурости, но никто не пытался заживо высосать мозг.

Соколов недовольно заворочался на своем месте. И промолчал. Хотя взгляд — чувствую.

— Понимаете… Существует идеально надежный показатель жизнеспособности общества — война. На войне каждый социум демонстрирует предел своих возможностей. Объективно. Побеждает — или гибнет. Для «ура-пропаганды» — одного факта «победы» обычно достаточно. Сталин — ковырнул проблему воспитания-образования советских людей глубже. И там — открылись бездны. Но, времени вычистить ещё и эту клоаку вождю не хватило. А скорее всего — человеческих сил. Как говориться, «спасибо за наше счастливое детство» послереволюционным «педагогам-новаторам», а особенно — лично бездетной, сроду не занимавшейся воспитанием малышей или подростков Надежде Константиновне Крупской… Благодаря её стараниям в 20-х и 30-х годах довоенная советская педагогика (если честно, то и послевоенная тоже) получились такими, которыми мы знаем. Роль этой дамы в триумфе и крахе СССР сильно недооценивается.

— Роль личности в истории… — они ещё сарказм изволят демонстрировать, да я…

— Вячеслав, вы несправедливы! — так, у Ахинеева прорезался голос, — Государство, в своих базовых проявлениях, обладает интересным свойством. Я его называю «эффектом Антимидас». Всё, до чего дотягивается государственная машина — немедленно превращается в говно. Объективно! Жданов и Крупская — яркие примеры такого перерождения. Они честно работали и старались сделать, как лучше.

— Угу… — вклинилась Ленка, — Думаю, что самой Надежде Константиновне, этак летом 1918 года, в страшном сне бы не привиделось, что всего через десяток лет (!), в 1928 году, она же, собственноручно — уничтожит нарождающуюся в СССР систему «коммунистического воспитания», публично возглавив расправу над Макаренко и его последующую травлю в «педагогической периодике». Что в 30-х она своими руками удушит независимое «пионерское» и «комсомольское» движения, лично санкционировав переподчинение этих организаций не «территориальным» комитетам партии, а школьным, институтским и заводским (то есть местным!) «производственным» коллективам. Читай — директорам этих учреждений…

— Не одна же она там старалась! — фыркнул каудильо, это он зря.