Дело табак

Здесь и сейчас стало ясно, что именно воруют гоблины. Пол пещеры был усыпан всяким мусором, барахлом, которое, вероятно, они сочли ценным — а ценным они могли счесть что угодно (следует помнить, что гоблины старательно сохраняют собственные сопли). Ваймс увидел, как старый гоблин поманил его за собой, прежде чем исчезнуть. Впереди была дверь гоблинской работы, судя по прогнившему состоянию и по тому, что висела она на одной петле. И сорвалась, когда Ваймс ее толкнул. Фини спросил из-за спины:

— Что это было? Сэр, пожалуйста! Я ничего не вижу.

Ваймс подошел к юноше и похлопал по плечу, заставив подскочить.

— Мистер Наконец, я провожу вас к выходу, и вы пойдете домой. Договорились?

Он почувствовал, как парень вздрогнул.

— Нет, сэр. Я уж лучше останусь с вами, если вы не против… пожалуйста, сэр.

— Но ты ничего не видишь в темноте, сынок.

— Да, сэр. Но у меня в кармане моток бечевки. Мой дедушка говорил, что у хорошего стражника всегда с собой бечевка…

Голос у юноши дрожал.

— Да, бечевка может пригодиться, — согласился Ваймс, осторожно вытаскивая моток из кармана Фини. — Просто удивительно, каким беспомощным становится человек, если ему связать большие пальцы. Ты уверен, что тебе не нужно на свежий воздух?

— Извините, сэр, но, с вашего позволения, я считаю, что сейчас самое безопасное место — у вас за спиной, сэр.

— Ты, правда, ничего не видишь, парень?

— Совсем ничего, сэр. Я как будто ослеп.

Ваймсу показалось, что Фини на грани срыва, — он решил, что лучше привязать его к себе, чем услышать, как он разобьет себе голову в попытке выбраться.

— Ты не ослеп, парень, просто я столько раз патрулировал улицы по ночам… в общем, я вижу в темноте лучше, чем думал.

Фини снова вздрогнул от прикосновения Ваймса, но совместными усилиями они связались при помощи шести футов мохнатой бечевки, от которой пахло свиньями.

За сломанной дверью никаких гоблинов не было, но там неровно дымился костер, над которым на вертеле висело какое-то, слава всем богам, неопознаваемое мясо. Гоблины в спешке побросали буквально все. На углях булькал чайник, точнее ржавая жестянка. Ваймс понюхал и с удивлением обнаружил, что из жестянки пахнет бергамотом. Образ гоблина, который пьет дорогой чай, изящно отставив мизинец, ошеломил его своей неуместностью. Но ведь чай, в конце концов, растет, а гоблинам тоже хочется пить, не так ли? Не о чем волноваться. Хотя, если бы он нашел тарелку бисквитов, то уж точно пришлось бы сесть и задуматься.

Ваймс шел дальше в немеркнущем свете, а гоблины так и не появлялись. Пол внезапно пошел под уклон, и повсюду по-прежнему были признаки гоблинов, но их самих Ваймс не видел и, в общем, не переживал, поскольку обычно первым признаком гоблина становился сам гоблин, приземляющийся в прыжке на плечи противника и пытающийся превратить его голову в шар для боулинга. А потом на тусклом фоне, среди серо-коричневых тонов подземелья, мелькнуло что-то яркое — букетик цветов, точнее, то, что было букетом, пока его не уронили. Ваймс плохо разбирался в цветах; когда он покупал их для Сибиллы, через разумные промежутки времени, то обычно выбирал розы или их очевидный эквивалент — одну-единственную орхидею. Разумеется, он смутно сознавал существование и других цветов, которые украшали дом, но понятия не имел, как они называются.

Но здесь, в туннеле, лежали не розы и не орхидеи. Эти цветы кто-то нарвал с изгороди или на лугу. В букете были даже тощенькие растеньица, которые цепляются за что попало и цветут на пустошах. Кто-то принес их сюда. И уронил. Кто-то очень торопился. Ваймс понял это по цветам. Выпав из чьей-то руки, они рассыпались по коридору, как хвост кометы. По ним прошлась не одна нога, но, судя по всему, не потому, что кто-то гнался за хозяином букета. Остальные просто бежали в ту же сторону, причем еще быстрее.

Паническое бегство. Перепуганные гоблины удирали. Но почему?

— Ты, командор Ваймс, ты, величие закона. Я помогаю тебе, командор.

Знакомые нотки раздосадовали Ваймса; этот голос слишком походил на его собственный.

— Я здесь потому, что меня попросили прийти! — сказал Ваймс, обращаясь к пещере в целом. — Я не собирался ни с кем драться.

И собственный голос ответил ему:

— О, эти грязные, мелкие, никчемные существа, которым никто не доверяет и которые не доверяют никому. Шагайте осторожнее, господин стражник, у ненавидимых нет повода любить. О, эти странные таинственные создания, последние и худшие, рожденные из грязи, лишенные надежды и бога. Удачи тебе, брат… брат мой по тьме. Сделай для них, что сможешь, мистер по-люс-мен.

На мгновение на запястье Ваймса вспыхнул знак Призывающей Тьмы.

— Я не твой брат! — заорал Ваймс. — Я не убийца!

Крик эхом раскатился по пещерам, и, как почудилось Ваймсу, что-то скользнуло прочь. Способно ли скользить существо, не имеющее тела? Будь они прокляты, гномы с их подземными мифами.

— Э… вы в порядке, сэр? — послышался нервный голос Фини. — Э… вы кричали, сэр.