Дело табак

— Ну да, конечно. Если мы таки доберемся до Щеботана, я получу на ярмарке место, которое нужно будет приспособить под сотню куриных клеток. Если хочешь, чтоб работа была выполнена как следует, сделай ее сам.

— Вы говорите как знаток, — сказал Ваймс, когда от очередного толчка оба пошатнулись. — Кстати говоря, а можно мне взглянуть на ваши инструменты?

Бывают времена, когда какофония треска, грома, воплей и воя ветра внезапно растворяется в оглушительном «аллилуйя!». Содержимое невинного ящика, в котором лежали исключительно предметы, сделанные из железа, стали и дерева, с точки зрения командора Сэма Ваймса, блистало ярче небесных светил. Кувалды, молотки, пилы, ох боги! Даже огромное спиральное шило. Что бы сделал Вилликинс с такой игрушкой? Аллилуйя! А еще — лом. Ваймс взвесил его на руке и почувствовал дух Улицы. Оригинальный фермер слышал, как на лодке кричала женщина…

Ваймс развернулся, и тут же кто-то отдернул брезент. Фини плюхнулся под навес, разбрасывая брызги.

— Я знаю, что вы не отдали приказа, командор, но подумал, что лучше сказать вам: уровень воды опускается.

Ваймс увидел, как мистер Ляпсус закрыл глаза и застонал. Он повернулся к Фини и спросил:

— Это разве плохо? Она ведь… опускается.

— Да, сэр! — завопил Фини. — Дождь льет как из ведра, а вода спадает. Это значит, что где-то выше по течению сломанные деревья, кусты, грязь и всякий мусор образовали запруду, которая становится больше и больше, а за ней собирается вода, сэр. Понимаете, что я имею в виду?

Ваймс понял.

— Гребаный затор?

Фини кивнул.

— Как есть, сэр. У нас два варианта — умереть на реке или в реке. Какие будут распоряжения, сэр?

Очередное столкновение сотрясло баржу, и Ваймс уставился в темноту. В этих кошмарных сумерках кто-то умудрялся удерживать лодку на плаву. Где-то кричала женщина, а у Ваймса был лом. Он рассеянно потянулся к открытому ящику с инструментами, вытащил молоток и протянул Фини.

— Держи, парень. Я знаю, что у тебя есть твое официальное полено, но дело может дойти до рукопашной. Назови это ужасной алгеброй необходимости и, пожалуйста, постарайся не попасть мне по темени.

Фини спросил — на сей раз с неподдельным ужасом:

— И что мы будем делать, командор?

Ваймс сморгнул и ответил:

— Всё.

Ветер подхватил брезент, когда Ваймс его откинул, и унес через реку, предоставив оригинальному фермеру утешаться надеждой и разбитыми яйцами. Стражники выбрались в темноту, и их тени запрыгали в такт молниям. Черт возьми, каким образом лоцман управлял лодкой в этом хаосе? На носу горели фонари, но, разумеется, они не могли рассеять такую ночь — максимум, подсветить тьму. Но, невзирая на растущее при каждом толчке и ударе подозрение, что «Сисси» в серьезной опасности, Ваймс слышал плеск гребных колес — непрерывную мощную тему в какофонии звуков, нечто постоянное и ободряющее. Лодка шла, в мире был какой-то порядок, но как же лоцман справлялся со своей задачей? Как править, если ничего не видно?

Фини поспешно объяснил, а Ваймс еще поспешнее выразил недоверие.

— Но это правда, сэр! Он знает на реке каждый поворот, знает ветер, знает, с какой скоростью мы идем, у него есть секундомер и песочные часы. Он поворачивает, когда нужно повернуть. Да, старушка «Сисси» слегка трется о берега, но она крепкая.

Они вместе перепрыгнули на оставшуюся баржу и нашли запертый люк. Впрочем, лом — универсальный ключ. Там, в трюме, лежали гоблины, все до одного связанные по рукам и ногам и уложенные рядами, как капуста. Сотни гоблинов. Ошеломленный Ваймс обернулся и посмотрел на Вонючку, который оказался прямо у него за спиной.

— Теперь действуй ты, дружок. Мы, конечно, их развяжем, но мне нужны некоторые гарантии, что толпа разъяренных гоблинов не примется откручивать мне голову, чтобы посмотреть, как она приделана. Понятно?

Вонючка, и так тощий как скелет, показался еще меньше, когда, пожав плечами, указал на стонущих гоблинов.

— Слишком устали, слишком изранены, слишком голодны, слишком… — Вонючка внимательно посмотрел на гоблина, лежавшего внизу кучи, и коснулся неподвижной руки, — …слишком мертвы, чтобы нападать, мистер по-люс-мен. Ха! Но если дать воды, дать еды, они встанут и нападут. О, как они нападут, чесслово. Как только я с ними поговорю. Не сомневайся. Но я скажу: по-люс-мен, он, конечно, придурок, но незлой, да-да. Я скажу: если вы его стукнете, я стукну вас, потому что я сам теперь по-люс-мен. Специальный констебль Вонючка!

Ваймс решил, что это лучшее напутствие, которое стоило ожидать в нынешних обстоятельствах. Тем временем Фини сумел приподнять крышку бочонка, одного из нескольких, катавшихся по палубе вокруг. Нестерпимая вонь на барже немедленно усилилась вдвое, и он шарахнулся, зажимая рот рукой. Вонючка же, напротив, одобрительно принюхался.

— Во блин! Индюшачьи желудки! Пища богов! Везут погано, зато кормежка высший класс.