Дело №1

— А разве он не арестован? Я имею в виду, что, по-моему, то есть вы знаете, что я имею в виду.

Я уже говорила об этой милой привычке американцев в затруднительных для них ситуациях просто сказать собеседнику: «ну, ты знаешь, что я имею в виду!». Мне хотелось бы поконкретнее, но я знала, что доктор принадлежит к высшему обществу и боялась его обидеть или сколько-нибудь задеть, поэтому осторожно возразила:

— Да, его действительно арестовали и даже предъявили обвинение, но, по моему мнению, он не убивал и, собранные мною улики, это подтверждают. Полиция ведет следствие, а Грег нанял меня как частное лицо еще до своего ареста. Я понимаю, доктор, простите, Дэвид, что Вы очень заняты, но я была бы Вам очень благодарна, если бы Вы уделили мне некоторое время для беседы, — я вложила весь свой небольшой запас обаяния в эту просьбу. Доктор отреагировал сразу:

— Вы правы, я действительно очень занят, но, учитывая то, что оба Лойсли были моими пациентами, я чувствую себя просто обязанным поговорить с Вами, хотя, ума не приложу, чем могу быть полезен. Встречался я с ними только по определенным поводам, но здоровье у обоих отменное, так что и поводов-то особо не было, — он рассмеялся.

— И тем не менее, Дэвид. Дело чрезвычайно запутанное, любая деталь или мелочь могут оказаться важными, — я говорила очень вкрадчиво.

— Хорошо. Подъезжайте в клинику минут через сорок — у меня будет окно в полчаса, — он назвал адрес и рассказал, как лучше доехать.

— Спасибо, Дэвид, — только и успела сказать я, но он уже положил трубку — действительно занятой человек.

* * *

Через тридцать пять минут я парковала машину на стоянке около клиники доктора Дарсона, которая спряталась на тихой улочке в центре города. Двухэтажное здание было едва различимо за стеной очень густых, по-моему, голубых елей. Стоянка была заполнена машинами, и мне с трудом удалось найти место рядом с зарезервированной для сотрудников парковкой. Я осторожно втиснула свой «Додж» рядом с блестящим «Ягуаром» серебристого цвета.

Холл клиники был выдержан в кофейных тонах. На столах и тумбочках стояли вазы с коричневатыми хризантемами, на стенах висело несколько абстрактных фотографий или картин, и откуда-то доносились едва уловимые звуки фортепиано. Не успела я войти, как ко мне подошла девушка, поинтересовалась, не Дженни ли я, взяла мой плащ и проводила в небольшую комнату, уже в тонах бордовых, с мягкой кожаной мебелью и кофейным столиком, на котором уже стояли две чашки и какое-то замысловатое печенье в изящной вазочке.

— Доктор Дарсон сейчас подойдет, — сообщила девушка, потом она поинтересовалась, буду ли я пить чай или кофе. Я было отказалась, но тут вошел, скорее, ворвался в комнату высокий светловолосый мужчина в добротном вельветовом пиджаке и, услышав мой отказ, тут же перебил:

— Что Вы, что Вы, Дженни. Ни в коем случае не отпущу Вас без чашки чая. Вся Америка пьет кофе, а я сторонник чая и, поверьте, знаю в нем толк. Если не возражаете, угощу Вас таким сортом, какого Вы точно никогда не пробовали!.

Я не возражала, и он попросил девушку заварить чай.

— Здравствуйте еще раз, — протянул он мне руку, когда девушка вышла. — Я — Дэвид, Дэвид Дарсон. А Вы — Дженни, сыщик, как я понимаю. Очень рад с Вами познакомиться, но хочу Вас сразу предупредить, что день у меня расписан, и у нас с Вами полчаса. На чаепитие, — подмигнул он.

Я не знала, всегда ли доктор такой приветливый и гостеприимный, но у меня камень с души свалился, поскольку хозяин такой дорогой клиники вполне мог оказаться снобом.

— Я поняла, доктор.

— Дэвид и только Дэвид, — снова перебил он.

— Конечно, Дэвид. Расскажите мне о Джине Лойсли, пожалуйста.

— Да, Вы знаете, особо рассказывать нечего. Они с Грегом были здоровыми людьми, несколько раз приходили на профилактические осмотры, пару раз лечились от гриппа. Тут и врачебную тайну никакую скрывать не надо — здоровые люди.

— А Вы поддерживали дружеские отношения?

Вошла девушка с подносом и разлила чай. Около меня она поставила сахарницу и блюдце с лимоном. Доктор начал было говорить о чае, потом сам себя остановил и извинился: