Делай деньги!

— В Журнале «Только Для Дам» Была Одна Очень Интересная Статья Про Массаж, — продолжала Глэдис. Впоследствии Мокрист решит, что, возможно, стоило насторожиться, услышав в ее голосе нотку надежды. Но в тот момент он думал: не просто высекает, а еще и с вензелями.

— Массажи Замечательно Помогают Справляться Со Стрессами, Вызванными Бешеным Ритмом Современной Жизни, — сказала Глэдис с выражением.

— Это нам нужно в последнюю очередь, — отозвался Мокрист, и все померкло.

Самое странное, подумал он, когда Пегги и Эймсбери привели его в чувство и вправили суставы на место, что он и впрямь почувствовал себя намного лучше. Может, в этом и был смысл. Может, чудовищная, ослепительная боль нужна, чтобы осознать, что есть в мире вещи и похуже периодических колик.

— Мне Очень Жаль, — говорила Глэдис. — Я Не Знала, Что Случится Такое. В Журнале Было Сказано, Что Пациент Ощутит Приятную Дрожь.

— Вряд ли имелось в виду, что у него глаза из орбит выкатятся, — сказал Мокрист, потирая шею. Глаза Глэдис потускнели, и он тут же поспешил добавить: — Но мне уже гораздо лучше. Очень приятно смотреть вниз и не видеть там пяток.

— Не слушай его, все не так уж плохо, — сказала Пегги из чувства женской солидарности. — Мужчины вечно из любой царапины драму устраивают.

— Все Они Просто Большие Трогательные Дети, — сказала Глэдис. Это вызвало задумчивую паузу.

— А это ты откуда взяла? — спросил Мокрист.

— Информация Была Сообщена Мне Продавщицей Марок Глендой.

— Тогда отныне я запрещаю…

Большие двери распахнулись. В них ворвался гвалт с нижних этажей, и вместе с шумом, словно оседлав воздушную волну, влетел господин Бент, угрюмый и слишком блестящий для столь раннего часа.

— Доброе утро, сэр, — сказал он ледяным тоном. — Улица перед Банком полна людей. Могу ли я воспользоваться случаем и поздравить вас с опровержением теории, столь модной на сегодняшний день в Незримом Университете?

— А? — не понял Мокрист.

— Полагают, будто существует бесконечное количество вселенных, которое предоставляет достаточно места, чтобы все, что только может случиться, таки случилось. Это, конечно, ерунда, которую мы принимаем всерьез только потому, что приравниваем слова к реальности. Однако теперь я могу доказать свою позицию, поскольку в таком бесконечном множестве миров должен быть и такой, где я аплодирую вашим недавним действиям, и можете поверить мне на слово, сэр, бесконечность не так велика! — Он выпрямился во весь рост. — Люди ломятся в двери! Хотят закрыть свои счета! Я же говорил вам, что банковское дело зиждется на доверии и стабильности!

— О, боги, — сказал Мокрист.

— Люди требуют золота!

— Мне казалось, вы сами обеща…

— Это было метафорическое обещание! Я же говорил, что оно основано на взаимном понимании, что никто на самом деле его не потребует!

— Сколько человек хотят забрать свои вклады? — спросил Мокрист.

— Около двадцати!

— Как-то они слишком громко шумят, не находишь?

Господин Бент неловко помялся.

— Ну, есть и другие, — сказал он. — Несколько человек сбито с толку и хотят сделать вклады, но…

— Сколько?

— Человек двести-триста, но…

— Сделать вклады, говоришь? — спросил Мокрист. Господин Бент поерзал.

— Совсем пустяковые суммы, доллар тут, доллар там, — отмахнулся он. — Видимо, они считают, что у вас «припрятан козырь в рукаве». — Кавычки дрожали, как порядочная девица, подобравшая дохлую мышь.

В глубине души Мокрист дрогнул. Но в то же время он почувствовал порыв ветра, подувшего в лицо.

— Тогда не будем их разочаровывать, — сказал он и подхватил золотой цилиндр, все еще немного липкий. Бент впился в него взглядом.

— Другие банки в бешенстве, — сказал он, поспешно отскочив в сторону, когда Мокрист, окончательно войдя в должность распорядителя монетного двора, направился на выход.

— Это хорошо или плохо? — бросил Мокрист через плечо. — Подскажи мне, что там за правило у банковских ссуд? Я где-то слышал. Что-то о процентах.

— «Бери вдвое дешевле, ссужай вдвое дороже, стремись выиграть втрое»? — сказал Бент.

— Точно! Я тут подумал, мы же можем снизить эти цифры, да?

— Это Анк-Морпорк! Банк должен оставаться крепостью! А это недешево!

— Но мы же можем их немного скорректировать? Мы ведь не выплачиваем проценты по вкладам меньше ста долларов, верно?

— Да, это так.

— Значит, отныне любой желающий может положить на счет пять долларов, и мы начнем выплачивать проценты намного раньше. Это должно разгладить бугры в матрацах, правда??

— Сэр, я протестую! Это вам не игра!

— Уважаемый господин Бент, это именно игра, старинная игра под названием «Что еще сойдет нам с рук?».

Толпа шумела. Мокрист и Бент вышли на открытую площадку с видом на центральный холл банка, — точь-в-точь вид с церковной кафедры на грешников, — и море лиц повернулось к Мокристу, и ненадолго все смолкли. Потом кто-то выкрикнул:

— Ты сделаешь так, чтобы мы все разбогатели, господин фон Губвиг?

«Ах, черт, — подумал Мокрист. — Зачем они все здесь?»

— Я изо всех сил постараюсь прибрать к рукам ваши деньги, — пообещал он.