Делай деньги!

Трата денег — Почему не стоит доверять големам делать массаж — Дармовые деньги — Наблюдения о природе доверия — У господина Бента гости — Один из нас

Где проверить рентабельность идеи на практике? Уж точно не в банке. Нужно проверять ее там, где люди следят за деньгами намного внимательнее и жонглируют финансами в мире постоянного риска, где одно молниеносное решение отделяет триумфальный успех от бесславного поражения. В широком смысле это называлось реальным миром, но одним из конкретных его проявлений была улица Яичной Скорлупы.

«Магазинчик приколов и сувениров Боффо» на улице Десятого Яйца, принадлежащий Дж. Прусту, был раем для всех, кто полагал пукательный порошок последним словом в мире юмора, чем он во многих отношениях и являлся. Внимание Мокриста, однако, он привлекал своими маскировочными материалами и прочими полезными вещами.

Мокрист всегда подходил к маскировке с осторожностью. Усам, которые можно отклеить одним рывком, не было места в его жизни. А так как у него было самое незапоминающееся в мире лицо, лицо, которое оставалось лицом в толпе, даже когда вокруг никого не было, иногда не грех и дать людям что-то, о чем можно рассказать Страже. Самым очевидным вариантом были очки, но особенно хорошие результаты Мокристу приносили парики его собственной разработки для ушей и носа. Покажи человеку уши, в которых явно свили гнезда певчие птицы, оцени вежливый ужас в его глазах, и можешь не сомневаться, кроме этого, он ничего не запомнит.

Теперь-то понятно, Мокрист был человеком честным, но какая-то часть его чувствовала необходимость оставаться в форме, мало ли.

Сегодня он купил клей и большую банку мелких золотых блесток, потому что это могло ему пригодиться.

— С тебя тридцать пять пенсов, господин фон Губвиг, — сказал господин Пруст. — Ожидаются ли новые марки?

— Одна-две, Джек, — ответил Мокрист. — Как поживает Этель? И малыш Роджер? — добавил он, всего лишь секунду порывшись в мысленной картотеке.

— Замечательно, твоими молитвами. Могу я еще чем-нибудь помочь? — с надеждой спросил Пруст — вдруг Мокрист вспомнит, что жизнь его значительно улучшится, если приобрести десяток фальшивых носов.

Мокрист осмотрел ассортимент масок, страшных каучуковых рук и клоунских носов и счел, что полностью удовлетворен покупкой.

— Только сдачей, Джек, — ответил он и осторожно выложил на прилавок свое последнее творение. — Полдоллара будет достаточно.

Пруст уставился на бумажку так, как будто та могла взорваться или выпустить какой-нибудь одурманивающий газ.

— Это чего такое, господин?

— Долларовая банкнота. Банковская расписка на один доллар. Последнее слово.

— Мне надо ее подписать или что?

— Нет. В этом вся соль. Это доллар. Он может быть чьим угодно.

— Я бы хотел, чтобы он был моим, господин.

— И сейчас он твой, — сказал Мокрист. — Но на него ты можешь что-то себе купить.

— Тут нет золота, — заметил лавочник, поднимая бумажку на расстоянии вытянутой руки, на всякий случай.

— Если бы я заплатил тебе в пенни и шиллингах, в них тоже не было бы золота, верно? А так у тебя на пятнадцать пенсов больше, и это неплохо для начала, согласись. А эта банкнота стоит доллар. Если ты принесешь ее ко мне в банк, тебе выдадут на нее доллар.

— Но у меня же уже есть доллар… ведь так? — уточнил Пруст.

— Молодчина! Так почему бы не пойти сейчас же на улицу и не потратить его? Ну-ка, я хочу посмотреть, как это работает.

— Это что же, господин фон Губвиг, как марки? — спросил лавочник, цепляясь за что-нибудь доступное. — Мне иногда платят марками, я ведь много почты отправляю…

— Да! Да! Именно! Представь, что это просто большая марка. Знаешь, что я тебе скажу? Это ознакомительное предложение. Потрать этот доллар — и я дам тебе еще одну долларовую банкноту, так что у тебя по-прежнему будет доллар. То есть ты ничем не рискуешь…

— Только если это и правда одна из первых… короче, сын мой купил несколько самых ранних твоих марок, да, и теперь они стоят целое состояние, значит, если я попридержу эту штуку, придет день, когда она будет стоить денег…

— Она и сейчас стоит денег! — взревел Мокрист. Вот почему с тугодумами было сложно. Он всегда предпочитал откровенных тупиц. До непонятливых все доходит медленно, зато когда доходит, они так просто в руки не дадутся.

— Да, но, — и тут лавочник усмехнулся улыбкой, которую он сам, вероятно, считал хитрой, хотя на самом деле она наводила на мысль о Шалопае с ириской в пасти, — с марками ты вон как хитер, господин фон Губвиг, вечно придумываешь что-то новое. Бабуля моя говорит, что такому скользкому типу, как ты, и мыла в бане не надо, без обид, бабуля моя всегда говорит, что у нее на уме…

— Я наладил доставку почты или нет?

— О да, бабуля так и говорит, что ты, может, и жук, но дело свое знаешь, тут спору нет…

— Ну вот! Тогда пойдем и потратим этот чертов доллар.