Делай деньги!

— Это наша работа, господин, быть абсолютно уверенными, — ответила сержант, — в таких обстоятельствах.

— Вы не подозреваете ее родственников?

— Нет, господин. Тебя тоже нет.

— Меня? — У Мокриста, как положено, отвисла челюсть.

— О болезни госпожи Шик было прекрасно известно, — сказал господин Кривс. — И, похоже, она прониклась к тебе большой симпатией, господин фон Губвиг. Она завещала тебе своего песика, Шалопая.

— Вместе с мешком игрушек, ковриков, пледиков, башмачков, восемью ошейниками, включая один инкрустированный бриллиантами, и прочими разнообразными мелочами, — перечислила сержант Ангва. Она снова стиснула резиновую косточку.

Мокрист захлопнул рот.

— Собаку? — спросил он бесцветным голосом. — Только собаку? И игрушки?

— Ты ожидал чего-то большего? — спросила Ангва.

— Я и этого-то не ожидал! — Мокрист перевел взгляд на корзину. Внутри было подозрительно тихо.

— Я дал ему голубую таблеточку, — пояснил Шнобби Шноббс. — Он от них ненадолго вырубается. А на людей не действует. И на вкус они как анис.

— Все это как-то… странно, не находите? — спросил Мокрист. — Зачем здесь Стража? Бриллиантовый ошейник? И потом, мне казалось, завещание оглашается только после похорон…

Господин Кривс откашлялся. Изо рта у него вылетела моль.

— И это так. Но, зная о содержании ее завещания, я счел благоразумным поторопить Королевский банк и разобраться с наиболее…

Повисла очень длинная пауза. Для зомби и целая жизнь будет паузой, но он, похоже, просто подбирал подходящее слово.

— …проблематичными пунктами немедленно, — закончил он.

— Да, полагаю, собачку нужно кому-то кормить, — согласился Мокрист. — Но я не думал, что…

— Проблема как таковая заключается в документах собаки, — сказал господин Кривс.

— Плохая родословная? — предположил Мокрист.

— Не в родословной дело, — сказал господин Кривс, открывая портфель. — Ты, возможно, в курсе, что покойный сэр Джошуа оставил один процент своих акций Шалопаю?

Холодный черный ветер подул на задворках сознания Мокриста.

— Да, — проговорил он. — В курсе.

— Покойная госпожа Шик завещала ей еще пятьдесят процентов. Это по правилам банка означает, что собака — новый председатель банка, господин фон Губвиг. А ты — хозяин собаки.

— Секундочку, животное не может владеть…

— О, еще как может! — воскликнул Кривс с законническим задором. — У нас полно прецедентов. Одного осла как-то раз посвятили в сан, а черепаху назначили судьей. Конечно, чем сложнее ремесло, тем реже оно встречается в судебной практике. Ни одна лошадь, например, так и не освоила профессию плотника. А вот собака в председательском кресле — дело относительно обычное.

— Это ерунда какая-то! Она меня совсем не знает! — на что внутренний голос ему тут же ответил: «О, еще как знает! Она видела тебя насквозь с первого взгляда!»

— Она надиктовала мне завещание прошлым вечером, господин фон Губвиг, в присутствии двух свидетелей и своего лечащего врача, который признал, что она была в здравом уме, если не теле. — Господин Кривс встал. — Короче говоря, завещание законно. Оно не обязано быть логичным.

— Но как же он будет, не знаю, председать? Он может разве что ножки у стула обнюхать!

— Я так понимаю, ты станешь его фактическим представителем, — сказал законник. Со стороны сержанта Ангвы послышался писк.

— А что будет в случае его смерти? — спросил Мокрист.

— Ах да, спасибо, что напомнил, — сказал господин Кривс и достал из портфеля бумагу. — Тут все сказано: акции будут распределены среди всех живых членов семьи.

— Среди членов семьи? Чьей семьи, его? Не думаю, что у него была возможность обзавестись семьей!

— Нет, господин фон Губвиг, — ответил Кривс. — Семьи Шиков.

Ветры в голове Мокриста задули холоднее.

— И сколько живут собаки?

— Обычные собаки? — спросил Шнобби Шноббс. — Или такие, которые стоят между толпой Шиков и большим состоянием?

— Капрал Шноббс, вот это было самое уместное замечание! — резко сказала сержант Ангва.

— Звиняюсь, сержант.

— Кхм. — Еще одна моль выпорхнула после кашля Кривса. — Шалопай привык спать в директорских апартаментах в банке, — сказал он. — Ты будешь спать там же. Таково условие завещания.

Мокрист встал.

— Я не обязан ничего этого делать, — крикнул он. — Я никакого преступления не совершал! Нельзя просто взять и с того света перевернуть человеку жизнь… то есть тебе можно, господин Кривс, ничего не имею против, но она…

Из портфеля был извлечен еще один конверт. Господин Кривс улыбался, а это было дурным знаком.

— Еще госпожа Шик написала тебе это проникновенное обращение, — сказал он. — А теперь, сержант, думаю, пришло время нам оставить господина фон Губвига.

Они удалились. Впрочем, несколько мгновений спустя сержант Ангва вернулась и, не говоря ни слова, даже не повернувшись в его сторону, подошла к мешку с игрушками и бросила сверху резиновую косточку.