Deep Utopia: Life and Meaning in a Solved World

Кельвин: В таком случае этот аргумент неприменим. Большинство этих переживаний были бы побочными эффектами процесса чтения - если бы процессы чтения действительно порождали переживания вымышленных персонажей, о которых читают.

Тессиус: Я не буду отвлекать вас, но напомните мне позже, чтобы я рассказал вам о том, как несколько лет назад я катался на велосипеде по королевским садам.

Фирафикс: Я заинтригован! А как же опыт философской беседы с двумя превосходными и умными джентльменами?

Кельвин: Полагаю, это некий промежуточный случай. В зависимости от типа и качества разговора может оказаться, что большинство случаев - это чтение вымышленных рассказов, а может быть, что большинство - это реальные разговоры.

Фирафикс: Разговор, подобный этому?

Кельвин: [Пожимает плечами.] Не знаю.

Фирафикс: Если этот разговор вымышленный, значит ли это, что при чтении текста возникает четыре потока сознательного опыта? Поскольку разговаривают три человека, плюс опыт читателя, читающего книгу?

Кельвин: Скорее всего, нет. Это становится тем менее вероятным, чем больше людей - все более надуманным становится предположение, что мозг читателя обладает достаточным нейронным аппаратом, чтобы отдельно реализовать каждый из этих потоков опыта. Если бы вообще существовал какой-то опыт, помимо собственного опыта читателя, то, скорее всего, это были бы просто фрагменты опыта различных вымышленных персонажей. Возможно, во время разговора каждого человека, когда он находился на переднем плане сознания читателя, генерировались бы те переживания, которые он представляет как имеющий в этот момент.

Тессий: Конечно, не может быть такого, чтобы, когда вымышленный персонаж идет по переполненной комнате, все вымышленные персонажи в этой комнате были представлены в сознании читателя с достаточной степенью детализации, чтобы все их внутренние жизни действительно появились на свет во всех своих субъективных подробностях.

Фирафикс: Понятно. Итак, большинство впечатлений не будут похожи на впечатления от вымышленных персонажей, даже если чтение будет порождать такие впечатления. Но для особо "фантастических" переживаний баланс изменился бы в другую сторону.

Кельвин: Я бы сказал: может быть и наоборот. Но может случиться так, что даже большинство опытов по спасению девиц от драконов будут иметь не вымышленные персонажи, если, допустим, существует много симуляций таких сценариев и не так много симуляций людей, читающих о таких сценариях.

Фирафикс: Под "симуляциями", полагаю, вы имеете в виду что-то вроде идеи Бострома о компьютерных симуляциях, созданных сверхразумом, которые включают в себя детальное моделирование мозга людей?

Кельвин: Да. Они отличаются от случая, когда кто-то читает о вымышленном персонаже, потому что в симуляциях - он называет их "симуляциями предков", но они не обязательно должны быть симуляциями существ типа предков - есть симуляции мозга каждого испытуемого на нейронном уровне.

Фирафикс: Вы сказали, что есть еще несколько аргументов, которые я мог бы рассмотреть. Что это за аргумент?

Кельвин: Это скорее теоретическое или политическое решение.

Фирафикс: Да?

Кельвин: Предположим, есть вымышленный персонаж и не вымышленный, и у обоих есть отдельные сознания. Возможно, вы не уверены, кто из них вы. В этом случае вы можете утверждать, что вам следует вести себя так, как если бы вы были не вымышленным персонажем. Вымышленный персонаж, как правило, живет недолго, и его выбор имеет меньше возможностей иметь долгосрочные последствия. Заметьте, здесь важна не продолжительность их жизни и не их влияние, описанное в романе. В романе может быть сказано, что вымышленный персонаж спас мир и после этого счастливо прожил миллион лет. Но это не означает, что был спасен какой-то реальный мир или что какой-то вымышленный персонаж действительно имел миллион лет реального феноменального опыта. Даже если предположить, что чтение о вымышленном персонаже может перенести его опыт в реальность, это будет относиться только к тому опыту персонажа, который мозг читателя действительно моделирует достаточно подробно. Таким образом, максимальное количество субъективного опыта, которым может обладать вымышленный персонаж, - это количество опыта, которое человек может получить за десять часов или сколько бы времени ни заняло чтение книги.

Тессиус: А если книгу читает много людей? Бестселлер может быть прочитан миллион раз. Десять часов, умноженные на миллион, - это больше, чем обычная человеческая жизнь.

Кельвин: Да.

Тессиус: Так, может быть, мы должны вести себя так, как будто мы герои бестселлера? Или, может быть, мы даже должны вести себя так, чтобы повысить вероятность того, что книга, в которой мы находимся, станет бестселлером?

Кельвин: Да.