Deep Utopia: Life and Meaning in a Solved World

На это можно дать несколько ответов. Мы можем отрицать, что цель, реальная или иная, имеет какую-либо неинструментальную ценность. Или мы можем утверждать, что искусственная цель является полностью эквивалентной заменой естественной цели. В качестве альтернативы мы могли бы признать, что реальная цель может придать жизни некоторую ценность, которую не может придать искусственная цель, но что можно с лихвой компенсировать потерю этой ценности огромным выигрышем в других ценностях, который может быть реализован в утопии.

Помните, что мы уже видели, как искусственная цель может заменить естественную цель в придании жизни содержания. Остается вопрос, можно ли то же самое сказать о придании жизни значимости. Таким образом, в худшем случае мы рискуем отказаться именно от свойства естественной цели придавать значимость и от той отличительной ценности, которая может в ней содержаться.

Уместно заметить, что наша нынешняя человеческая жизнь также представляется весьма ограниченной в отношении значимости. Многие из наблюдений, которые мы сделали вчера, обсуждая интересность, можно повторить и в отношении значимости: наша очевидная ничтожность с космической точки зрения и так далее.

Даже если мы считаем, что релевантная шкала, по которой следует измерять нашу значимость, является более локальной, из этого еще не следует, что мы находимся в опасности. Обратите внимание, что мы обычно не считаем, что существуют огромные различия в внутренней ценности жизни для живущего человека (в его "благополучии", говоря языком философов), обусловленные тем, что одни люди вносят в мир гораздо больше - в миллионы раз больше - объективного добра, чем другие. На самом деле многие люди вносят нулевой или чисто отрицательный вклад (не обязательно по какой-либо моральной вине). И некоторые из этих людей, если они счастливы, занимаются интересными хобби и т. д., тем не менее проживают жизнь с пользой для себя. Другими словами, пруденциальная (эгоистическая) желательность их жизни, похоже, не сильно страдает от того, что они вносят мало или совсем не вносят положительного вклада в общий баланс благ и зол в мире.

Но, возможно, на это можно возразить, что такие "неплательщики" все же обладают некой локальной значимостью, поскольку их выбор и усилия, по крайней мере, вносят значительный позитивный вклад в их собственную жизнь? Может быть, если в постинструментальной утопии мы потеряем и эту локальную эгоцентрическую значимость, наша жизнь потеряет смысл?

Давайте рассмотрим крайний случай, не столь уж редкий в современном мире, например в домах престарелых, когда человек имеет весьма ограниченную способность оказывать положительное влияние даже на свою собственную жизнь. Возьмем человека, который не может самостоятельно пережевывать пищу или чистить зубы, которому требуется постоянная дорогостоящая медицинская помощь, и который, предположим, также не способен доставить много радости другим людям (возможно, потому что все, с кем он общается, - это незнакомые люди, которые в большинстве своем равнодушны к нему и заботятся о нем только потому, что им за это платят). Таким образом, мы предполагаем, что этот гипотетический человек вносит чистый отрицательный вклад в жизнь остального общества. (Пожалуйста, пусть не обманывают холодные слова, которые я использую для описания этого случая. Я считаю, что мы должны делать больше, а не меньше, чтобы поддержать людей, находящихся в таком положении. Наша фундаментальная потребность в любви, уважении и поддержке не зависит от нашей способности вносить полезный вклад в общество. Это само собой разумеется. Но, к сожалению, есть люди, которые стремятся специально заблуждаться. Не то чтобы я очень надеялся, что все, что я скажу, сможет защитить меня от таких людей и их упреков, увы).