Deep Utopia: Life and Meaning in a Solved World

Здесь мы можем заметить, что, поскольку нас интересует только эта ценность - то есть то, что жизнь имеет такое содержание целенаправленной деятельности, - не так уж важно, почему возникла цель, преследование которой порождает это содержание, и какова именно эта цель. Важно только то, что какая-то цель действительно преследуется, и чтобы эта цель была такова, что она организует и мотивирует подходящую цепь ориентированных на цель действий, растянутых во времени, и, возможно, что она упражняет навыки и требует сознательных усилий со стороны субъекта.

Теперь, когда речь заходит о том, почему жизнь по цели предпочтительнее, утописты, похоже, остаются дома. Одно, что они могли бы сделать, - это заняться автотелесной деятельностью. Иными словами, они могли бы заниматься различными видами целенаправленной деятельности, требующей усилий, просто потому, что заниматься этой деятельностью внутренне желательно.

Но что, если утописты (или некоторые из них) психологически устроены таким образом, что подобные автотелические мотивы не кажутся им достаточно убедительными? Или что, если будет решено - хотя на каком основании можно вынести такое суждение, совершенно неясно, - что заниматься определенной деятельностью по аутотелическим мотивам не так внутренне желательно, как заниматься ею по инструментальным мотивам? Что ж, тогда утописты могли бы сделать еще одну вещь, которая позаботилась бы об этих дополнительных требованиях: они могли бы создать искусственную цель.

Утопист, желающий придать себе искусственную цель, может поступить следующим образом.

Во-первых, она должна поставить перед собой какую-то достаточно долгосрочную цель. Если она психологически способна на это, то может просто поставить перед собой цель усилием воли. Если же она не способна на это, то может использовать нейротехнологии, чтобы вызвать в себе сильное желание достичь подходящей цели.

Во-вторых, наш утопист должен убедиться, что эта цель сложна для достижения и что ее достижение потребует от него достаточно длительных, сложных и напряженных действий. Сделать это можно двумя способами. Первый - поместить себя в среду, в которой нет легкого пути к цели - образно говоря, она отправится в некую огороженную зону утопии, в которой не все возможности технологической зрелости легко доступны и в которой, следовательно, люди вынуждены полагаться в значительной степени на свои собственные способности, чтобы продвинуться к своим целям. Другой способ, позволяющий достичь эквивалентного результата, заключается в том, чтобы выбрать или изменить свою цель таким образом, чтобы ее достижение по самой своей природе исключало использование (определенных типов) коротких путей. Так, вместо цели "Достичь результата G" она может поставить цель "Достичь результата G без использования методов X, Y или Z".

Подобные стратегии не так уж причудливы, как может показаться. Хотя современные нейротехнологии пока не дают нам возможности с легкостью сделать себя сильно мотивированными на достижение любой произвольной цели, люди довольно часто прибегают к другим способам создания искусственной цели. Люди бросают себе вызов, ставя себя в ситуации, в которых у них есть сильная мотивация напрягать свое тело и разум до предела, например, уходя "в отрыв" и устраивая все так, что у них нет другого способа, кроме как собственными усилиями, достичь своей цели - выжить и выбраться невредимыми. То же самое можно сказать и о скалолазе, который болтается на полпути вверх по вертикальной стене: все проблемы с мотивацией, которые могли мучить его в обычной жизни, исчезли. Как только человек оказывается в открытом положении, у него не остается места для сомнений или размышлений о том, действительно ли усилия того стоят: есть только непосредственное восприятие непреодолимой необходимости держаться и не упасть.

Это примеры стратегии достижения цели путем постановки себя в сложную ситуацию. Еще более знакома нам стратегия достижения цели путем модификации цели, чтобы усложнить ее достижение и тем самым создать условия для интересной и желательной модели целенаправленной деятельности. Например, любитель гольфа не ставит перед собой цель заставить мяч последовательно перемещаться между восемнадцатью лунками - этого можно было бы слишком легко добиться, взяв мяч в руки и неся его в руке. Вместо этого она ставит перед собой цель заставить мяч преодолеть поле, используя только определенный, узко предписанный набор средств - тем самым навязывая себе то, что было бы совершенно беспричинным неудобством, если бы не тот факт, что это именно то, что необходимо для реализации внутренней ценности игры в гольф.