Deep Utopia: Life and Meaning in a Solved World

Я чувствую себя праведником, но в то же время беспокоюсь о том, что это может означать для проекта. Я не планировал удваивать усилия по спасению лани таким образом.

Через каких-то десять минут он подходит ко мне. Я пытаюсь прочитать выражение его лица, но не могу, хотя чувствую, что он настроен решительно. Он заявляет, что "разберется с этим", и, развернувшись, уходит в сторону ручья.

Что он собирается делать? Сделает ли он что-нибудь с ланью? Я решаю не идти за ним.

Через некоторое время он возвращается. Сначала он ничего не говорит, и я не спрашиваю, но мое лицо, должно быть, выражает вопрос. Наконец он говорит: "Хорошо, мы покормим лань. Она пообещала, что после выздоровления проведет остаток своей жизни, помогая нам в нашем проекте".

Позже я узнаю, что он поставил ее перед жестким выбором: умереть от голода у ручья или согласиться на его условия.

Формально он сказал ей ложь или, по крайней мере, неправду, поскольку в пылу нашего спора я дал ему понять, что буду продолжать кормить лань, несмотря ни на что.

Но я должен сказать, что испытываю облегчение от того, что мы вышли из тупика. Как близки мы были к бесславному концу! И виной всему были бы моя глупость и упрямство. Я содрогаюсь при этой мысли. Я благодарен за то, что не стал виновником нашего краха, и благодарю свою счастливую звезду. Я вновь восхищаюсь мастерством Рея. Я спокойно решаю позволить ему взять на себя роль лидера в этом проекте. У меня очень мало практического смысла, но я могу мобилизовать достаточно сознания, чтобы понять, что, по крайней мере, когда речь идет о делах мира, он - высший талант.

Ваш племянник в неоплатном долгу,

Федор

Послание XXX

Дорогой дядя Пастернак,

Не успел я решиться стать последователем Рей, как мне пришлось усомниться в мудрости своего решения.

Приближается брачный сезон, и Рей сообщил мне о своем намерении "подцепить мне хорошую лисицу" в этом году. Я не представляю, как можно было бы выбрать более подходящее время: горе от убийства Пигнолиуса все еще висит над нами, а задачи нашего великого предприятия требуют нашего времени и внимания.

Он также дал понять, что в этом сезоне сам намерен выложиться на полную катушку и использовать все свое обаяние, чтобы сделать "все, что необходимо, уместно или возможно" в отношении женского пола.

Не стоит ли нам хотя бы отложить мысли о деторождении до следующего года, когда, возможно, наш проект продвинется дальше и не будет нуждаться в постоянном подталкивании? Мы еще поговорим об этом.

Клара (олененок) может сделать несколько шагов на своей ноге, и я надеюсь, что она полностью поправится.

Ваш племянник в неоплатном долгу,

Федор

Послание XXXI

Дорогой дядя Пастернак,

У нас был еще один разговор о предстоящем брачном сезоне, и я с грустью должен сказать, что это открыло еще одну пропасть между мной и Реем.

Я думал, что отношение Рея - это своего рода шутка или, на худой конец, уступка биологической необходимости; но нет, оно якобы основано на философии.

Если бы он просто сказал мне, что это то, что ему нужно сделать по причинам, которые он не может контролировать, у меня бы не было с этим никаких проблем. Более того, я был бы рад предложить ему свою помощь, если бы он нуждался в ней, а он, очевидно, в ней не нуждается.

Но вместо этого простого и естественного обоснования он предлагает мне нечто совершенно иное. Он говорит мне, что его планируемые действия служат проекту! Поскольку цель проекта - преодолеть мировое зло путем селекции на кооперативность, а мы с ним на данный момент являемся ее главными участниками, то начать следует с селекции самих себя.

Мне это не нравится!

Еще одно: Клара теперь собирает еду для нас троих. Ей запрещено выходить за пределы определенного участка, который выделил Рей, под страхом серьезных последствий.

Я не слышал, чтобы она жаловалась, и здесь есть все, что ей нужно. Но она рабыня, тут уж ничего не поделаешь.

Я заговорила об этом с Реем. Он сказал, что она бы не выжила, если бы он не спас ее. (Он?!)

Я изо всех сил старался не выходить из себя.

Думаю, проблема в том, что я не смог четко сформулировать, почему я думаю то, что думаю. Если бы только Пиньолиус был жив, возможно, он смог бы объяснить все так, чтобы это имело смысл. Сейчас я могу сказать только то, что сердцем чувствую: путь, по которому мы, похоже, движемся, не верный.

Мне стыдно за то, что я снова позволил разрыву между нами, хотя очевидно одно: нам двоим нужно работать вместе, если мы хотим иметь хоть какую-то надежду.

Почему, Пастернак, нам так трудно найти общий язык!

Ваш племянник в неоплатном долгу,

Федор

Послание XXXII

Дорогой дядя Пастернак,

Вы полны мудрости и здравого смысла. Спасибо за ваше письмо, адресованное нам обоим. Мы прочитали его вместе и согласились на компромисс, который вы предложили. Рей будет размножаться по своему усмотрению, а я воздержусь до следующего года.