Deep Utopia: Life and Meaning in a Solved World

Интересно, оглянутся ли такие межвременные, более единые "я" на таких существ, как мы, какими мы являемся сейчас, и пожалеют о нашей расколотой природе. В один миг мы отступаем от другого. Сегодня мы проедаем завтрашнее наследство в лени, похоти или обжорстве... а завтра, скорбя на фоне разрушенных перспектив, пускаем стрелы ненависти, отвращения и сожаления в своего предшественника, замышляя тот же трюк против следующей по времени части. Не похожи ли мы на гидру, воюющую сама с собой, каждый из головных братьев которой огрызается и выхватывает другие проявления своего существа?

У кого-то есть вопрос.

Студент: Да. Интересно, если бы мы действительно стали темпорально нейтральными... Это кажется немного кумбайей. Я имею в виду, не будет ли это само по себе очень радикальным изменением, которое разрушит цель убедиться, что наша личная идентичность сохраняется?

Бостром: Ну, возможно. Я думаю, вы задаете два вопроса. Один вопрос заключается в том, хорошо ли быть темпорально нейтральным - не заставит ли это, например, человека (как бы) парить над своей жизнью, а не быть полностью погруженным в нее? Другой вопрос заключается в том, что даже если временная нейтральность может быть хороша, будет ли трансформация из тех существ, которыми мы являемся в настоящее время, в существа, которые являются временной нейтральностью, включать в себя настолько радикальные изменения, что это сильно разрушит нашу личную идентичность?

Я не думаю, что у нас есть ответы на эти вопросы. Однако нам не нужно идти к полной нейтральности по времени, по крайней мере, не сразу. Мы можем просто немного приблизиться к этому. Я полагаю, что если мы рассмотрим этот вопрос более внимательно, то обнаружим, что нейтральность ко времени - это не что-то одно, а целый кластер отдельных черт. Например, у нас может быть одно отношение к будущему, когда мы отстраняемся и спокойно размышляем о наших главных целях в жизни, и совсем другое, когда мы находимся в разгаре какой-то деятельности и временно отгораживаемся от будущего, чтобы полностью присутствовать в настоящем. Это говорит о том, что есть возможность направить любые корректировки, которые мы вносим, чтобы обойти некоторые из тех компромиссов, на которые вы указываете. В некотором смысле мы можем захотеть остаться раскольниками, но в идеале не отказываясь от преимуществ межвременного сотрудничества и общения, которые можно было бы получить, став менее нетерпеливыми.

Я упомяну еще одно соображение, которое стоит иметь в виду в данном контексте, когда мы размышляем о целесообразности начала процесса трансформации, который в конечном итоге может привести к тому, что мы станем совсем не теми существами, которыми являемся сейчас: Любовь не обязательно пропорциональна сходству. Это относится и к любви к себе. Мы можем испытывать более глубокую симпатию и сильнее отождествлять себя с будущей лучшей версией себя - той, которая реализует многие наши надежды и чаяния, - чем с будущей версией себя, более похожей на ту, что мы есть сейчас. Подобно этому родители могут проявлять к своим детям даже больший благоразумный интерес, чем к собственной персоне.

Outriders

Как и в случае с индивидуумом, так, возможно, и с цивилизацией: ее наиболее желательная траектория не обязательно должна быть той, которая наиболее быстро и уверенно ведет к наилучшему состоянию. Вместо этого идеальная траектория может пролегать по более живописному маршруту, более медленному и извилистому. Она будет избегать чрезмерных ускорений, которые рискуют нанести травмы пассажирам или разрушить традиции, связывающие нас с нашим общим прошлым. Возможно, лучшей траекторией для нас - индивидуальных и коллективных - будет та, где мы не просто пассажиры, а где мы по очереди садимся за руль, читаем карту или, по крайней мере, обсуждаем и выбираем, куда ехать, даже если это приведет к тому, что нам придется отступить от нескольких слепых переулков; более того, возможно, даже ценой того, что мы в конечном итоге окажемся в пункте назначения чуть хуже, чем если бы мы позволили автопилоту управлять всей экспедицией.

Может быть, чуть хуже. Но не ужасающе хуже. Человечество явно нуждается во взрослом надзоре! Я предлагаю предоставить нас самим себе в тех случаях, когда последствия сводятся к аналогу поцарапанной коленки или потраченной впустую двадцатидолларовой купюры. В тех же случаях, когда оступиться - значит погибнуть или разориться, мы должны быть благодарны любому или чему угодно, кто подхватит наше падение.

(Во избежание недоразумений: когда я сравниваю человечество с группой детей, я имею в виду всех нас. Если уж на то пошло, то относительно более зрелые и способные среди нас - это те, кто с наибольшей вероятностью втянет всех нас в серьезные неприятности. То же самое, в еще большей степени, относится к нашим формальным и неформальным институтам).

Мне нечего сказать о том, как это сделать, поскольку этот цикл лекций не посвящен практическим вопросам.