Читаем Deception Point (Точка обмана) полностью

Rachel could think of few things more terrifying than submerging hundreds of feet into the ocean with nothing between her face and the ocean but a sheet of clear acrylic.Рейчел не могла представить ничего более страшного, чем погружение на сотни футов в океанскую пучину, когда твое лицо отделено от океана лишь толстым стеклом.
Of course, according to Tolland, the only unpleasant part of riding in the Triton was the initial deployment-being slowly winched down through the trap door in the Goya's deck, hanging like a pendulum thirty feet above the sea.Но если верить Толланду, то самым неприятным в плавании на "Тритоне" был момент погружения, когда аппарат медленно спускается на лебедке через люк в палубе, раскачиваясь, словно маятник, в тридцати футах от поверхности воды.
"Xavia is probably in the hydrolab," Tolland said, moving across the deck.- Ксавия скорее всего в гидролаборатории, -заметил Майкл, уверенно шагая по палубе.
"This way."- Сюда.
Rachel and Corky followed Tolland across the stern deck.Рейчел вместе с Корки последовала за хозяином.
The Coast Guard pilot remained in his chopper with strict instructions not to use the radio.Пилот остался в вертолете, получив строгое предписание ни в коем случае не включать радио.
"Have a look at this," Tolland said, pausing at the stern railing of the ship.- Взгляните-ка сюда. Толланд остановился у поручней, огибающих всю палубу.
Hesitantly, Rachel neared the railing.Рейчел неуверенно приблизилась к краю.
They were very high up.Они находились очень высоко над водой - не меньше чем в тридцати футах.
The water was a good thirty feet below them, and yet Rachel could still feel the heat rising off the water.Но даже здесь ощущалось поднимающееся от океана тепло.
"It's about the temperature of a warm bath," Tolland said over the sound of the current.- Температура почти такая же, как в горячей ванне, - громко, чтобы быть услышанным, сказал океанограф.
He reached toward a switch-box on the railing.Он протянул руку к выключателю на поручне.
"Watch this."Повернул его.
He flipped a switch.- Посмотрите.
A wide arc of light spread through the water behind the ship, illuminating it from within like a lit swimming pool.За бортом на воде раскинулся широкий сноп света, освещая ее из глубины, словно в бассейне.
Rachel and Corky gasped in unison.Рейчел и Корки одновременно охнули.
The water around the ship was filled with dozens of ghostly shadows.Вода вокруг судна кишела десятками призрачных теней.
Hovering only feet below the illuminated surface, armies of sleek, dark forms swam in parallel against the current, their unmistakable hammer-shaped skulls wagging back and forth as if to the beat of some prehistoric rhythm.Держась в нескольких футах ниже освещенной поверхности, целая армада темных блестящих существ направлялась строго против течения -плыла, не двигаясь с места. Множество голов, по форме точно повторяющих молот, равномерно покачивалось, двигаясь вперед-назад, словно следуя какому-то таинственному доисторическому ритму.
"Christ, Mike," Corky stammered. "So glad you shared this with us."- Ой, Майкл, - заикаясь, пробормотал Корки, - как здорово, что ты разделил с нами свою радость!
Перейти на страницу:

Все книги серии Параллельный перевод

Похожие книги

Агония и возрождение романтизма
Агония и возрождение романтизма

Романтизм в русской литературе, вопреки тезисам школьной программы, – явление, которое вовсе не исчерпывается художественными опытами начала XIX века. Михаил Вайскопф – израильский славист и автор исследования «Влюбленный демиург», послужившего итоговым стимулом для этой книги, – видит в романтике непреходящую основу русской культуры, ее гибельный и вместе с тем живительный метафизический опыт. Его новая книга охватывает столетний период с конца романтического золотого века в 1840-х до 1940-х годов, когда катастрофы XX века оборвали жизни и литературные судьбы последних русских романтиков в широком диапазоне от Булгакова до Мандельштама. Первая часть работы сфокусирована на анализе литературной ситуации первой половины XIX столетия, вторая посвящена творчеству Афанасия Фета, третья изучает различные модификации романтизма в предсоветские и советские годы, а четвертая предлагает по-новому посмотреть на довоенное творчество Владимира Набокова. Приложением к книге служит «Пропащая грамота» – семь небольших рассказов и стилизаций, написанных автором.

Михаил Яковлевич Вайскопф

Языкознание, иностранные языки