Dear Reader: The Unauthorized Autobiography of Kim Jong Il

Мы втроем пошли обратно. Вместе мы подмели стекло, а затем заштукатурили стену. После моего общения с ними оба мальчика превратились из "больной головы" в "главу класса". Я мог бы провести весь день, обсуждая с активистами ТС силу критики, и они все равно не оценили бы ее. Но никто из них не мог не понять, как эти два мальчика изменили свою жизнь под моим любящим руководством. Это иллюстрировало мою концепцию о том, что никто не может быть вне критики и что настоящая критика основана на товарищеской привязанности, а не на враждебности.

В результате этого успешного случая занятия по критике стали чрезвычайно популярны в моей школе. Затем, благодаря сарафанному радио, они распространились и в других школах - сначала в Пхеньяне, а затем и во всей Северной Корее. Студенты чувствовали себя воодушевленными, зная, что они обязаны оправдывать ожидания своих товарищей. Они также чувствовали себя счастливыми, помогая тем, кто нуждался в этом, чтобы изменить свое поведение. Критика шла на пользу всем.

В какой-то мере мои успехи в качестве председателя отделения Детского союза были параллельны успехам Кореи на национальном уровне. К 1956 году экономика страны была в значительной степени восстановлена в ходе реализации трехлетнего национального экономического плана. Создание фундамента было нелегким делом, но требовало недюжинного творческого потенциала. Однако возможности того, что может поддержать данный фундамент, безграничны. Ни в коем случае нельзя было с уверенностью сказать, что делать дальше. После завершения трехлетнего плана ситуация внутри КНДР сильно осложнилась. В стране не хватало материалов и средств, а уровень жизни населения оставался низким.

Шли активные споры о том, что делать дальше. Должна ли Корея сосредоточиться на тяжелой промышленности, например, на строительстве заводов? Легкая промышленность, например, производство товаров народного потребления? Торговля или сельское хозяйство? Это был чрезвычайно сложный вопрос, который требовал огромного количества проницательности и лидерства. Последствия неправильных решений будут сказываться десятилетиями - или могут ослабить КНДР до такой степени, что американцы предпримут еще одну попытку завоевать страну. К сожалению, но неудивительно, что ситуация осложнялась событиями за рубежом. Одержав в 1953 году великую победу в Отечественной освободительной войне, социалистический мир в тот же год понес огромную утрату: умер Иосиф Сталин, премьер-министр Советского Союза, враг фашизма и друг демократии.

Сталин был большим другом корейского народа, и он и генерал Ким Ир Сен относились друг к другу с огромным уважением. После смерти Сталина Никита Хрущев принял на себя руководство Советским Союзом и провел "либерализацию" страны. Очень быстро то, что стало известно как "сталинизм", вышло из моды среди советских стран-сателлитов. Это не зависело от истинности или ложности сталинской философии. То, что было правдой в 1953 году, не могло полностью устареть к 1956 году. Нет, эти страны просто во всем следовали примеру Москвы.

Другими словами, они были развращены флуктуацией.

Флуккеизм - это тенденция развивающихся стран поклоняться более могущественным государствам. Флуктуисты презирают свою собственную нацию и ее достижения в процессе преклонения перед другими культурами. Я знал об этом явлении, но не слишком беспокоился о нем в корейском контексте. Конечно, думал я, нации с одной кровью и пятитысячелетней историей есть чем гордиться.

Будучи председателем отделения Детского союза, я часто навещал школу по ночам. Я всегда проверял, не прячутся ли в нашем здании американские империалисты или южнокорейские марионеточные шпионы. Однажды ночью в 1956 году я свернул за угол в коридоре и увидел, что в одном из классов все еще горит свет.

Было уже близко к полуночи. Что-то явно было не в порядке. Я осторожно подошел к классу и заглянул внутрь. Вместо впалого, крючконосого Янка я увидел студента с поникшей головой над партой. Я тихонько вошел в комнату, чтобы посмотреть, в чем дело.

Мальчик мирно спал, его "подушкой" служил очень большой великолепный рисунок, а по всему столу были разложены его художественные принадлежности. Очевидно, соня допоздна рисовал для студенческой газеты, и его одолевала усталость. Меня порадовало, что у него хватило решимости выполнить задание далеко за полночь. Взглянув на его рисунок, я понял, что он уже был технически искусным художником, несмотря на мой юный возраст. Осторожно, чтобы не потревожить его, я наклонился, чтобы получше рассмотреть то, что он создал.