Связь князя с солнцем фиксировалась не только с помощью эпитетов и сравнений, донесенных до нас фольклором и письменными источниками, но могла обозначаться и другими способами. Так, в рукописи XII в. «Слова Иполлита» был изображен какой-то русский великий князь с моделью церкви в руках (рис. 7). Из-за плохой сохранности миниатюры лицо князя опознать невозможно, однако нас в данном случае интересует даже не то, кто конкретно был запечатлен на этом рисунке, а одежда правителя. Несмотря на плохую сохранность изображения, мы легко можем увидеть, что весь княжеский кафтан украшен солярными знаками, которые показывают, что происхождение правящего рода от Дажьбога подчеркивалось не только титулатурой и эпитетами, но даже самой одеждой верховного правителя Руси. Данное украшение генетически восходит к аналогичному солярному знаку на одежде одного из богов, изображенного в верхней части Збручского идола (см. рис. 2) и определяемого на этом основании как бог солнца. Таким образом, одни и те же знаки присутствуют как на изображении Дажьбога, сделанном в языческую эпоху, так и на одежде уже христианского князя, зримо подчеркивая преемственность между богом дневного светила и киевским великим князем. Кроме того, аналогичные солярные знаки изображены на одежде крестившего Болгарию князя Бориса (рис. 8). Случайным совпадением это явно не могло быть, и практически одинаковые солярные украшения на одеяниях русского и болгарского князей свидетельствуют об общеславянской традиции в данной сфере.
Еще более интересный обычай фиксируется при преемниках Ивана III: «Любопытно, что в XVI — ХVII вв. в Москве соблюдался следующий астральный обряд в день Спиридона. Перед царем представал звонарный староста Московского собора, как блюститель «часобития» (звона часов), бил челом и докладывал, что «отселе возврат Солнцу с зимы на лето, день прибывает, а ночь умаляется». Царь жаловал за эту радостную весть старосту деньгами — выдавалось 24 серебряных рубля, по числу часов в сутках. На летний солнцеворот (12 июня) тот же самый докладчик приносил весть: «отселе возврат Солнца с лета на зиму, день умаляется, а ночь прибывает». За эту прискорбную весть его немедленно запирали по указу царя в темную палату на Ивановской колокольне…»[215] Таким образом, как минимум со времени правления Василия III московский государь торжественно контролировал изменение времени в двух узловых точках солнечного года — на летний и зимний солнцевороты. Понятно, что повлиять на эти природные процессы великий князь никак не мог, однако он символически то наказывал, то одарял заведывавшего боем часов звонарного старосту, демонстрируя тем самым как минимум свою причастность к годовому движению дневного светила. Зададимся вопросом: а для чего вообще был нужен государю всея Руси весь этот странный ритуал? Для ответа на него вспомним, что Дажьбог-Солнце напрямую был связан с течением времени и русский князь как его прямой потомок и представитель на земле еще на закате Средневековья демонстрировал свою непосредственную причастность к этому важнейшему природному процессу. Аналогичное представление о связи Ману, бывшего основателем царской Солнечной династии в Индии, с временным циклом, но на этот раз уже не годовым, а космическим, будет нами рассмотрено ниже. Следует отметить, что непосредственная связь верховного правителя Руси с солнцем отмечалась народной памятью не только применительно к Владимиру Святославичу, но практически вплоть до самого конца династии Рюриковичей. Данный параллелизм между царем земным и царем небесным фиксируется фольклором применительно и к сыну Василия III:
Или