Дажьбог - прародитель славян

Древнерусские летописи дают нам многочисленные примеры, когда с дневным светилом сравнивался тот или иной умерший князь. Так, когда после солнечного затмения 1113 г. умер Святопож Изяславич, то киевский великокняжеский престол достался Владимиру Мономаху, сумевшему в последний раз объединить Русь и сокрушить силы ее врагов-половцев. О его смерти, последовавшей в 1126 г., автор Ипатьевской летописи сообщает так: «Преставися блговѣрныи (и блгородныи) кнзь хсолюбивыи великыи кнзь всея Руси Володимерь Мономахъ иже просвѣти Рускую землю акы слнца луча пущая»[197]. Погребение Андрея Владимировича в 1141 г. сопровождалось появлением на небе трех солнц и трех столпов, запечатленных в Радзивилловской летописи. Когда в 1179 г. умер Мстислав Ростиславич, горько оплакивавшие его новгородцы, скорбя, восклицали: «оуже бо слнце наше зайде ны»[198]. Аналогичная формула под 1289 г. повторяется в летописи и по случаю смерти Владимира Васильковича[199]. Когда по возвращении из Орды умер Александр Невский, то митрополит Кирилл так возвестил собравшимся о смерти этого выдающегося правителя: «Дети мои, знайте, что уже зашло солнце земли Суздальской!» Иереи и диаконы, черноризцы, нищие и богатые и все люди восклицали: «Уже погибаем!»[200] Летопись донесла до нас и плач княгини Евдокии Дмитриевны по своему мужу Дмитрию Донскому, умершему в 1389 г.:

Како умре животе (жизнь) мой драгый,
Мене єдину вдовою оставив?
Почто аз преже тебе не умрох?
Како зайде свет очию моею?
Где (куда) отходити сокровище живота моего,
Почто не промолвити ко мне?
Цвете мой прекрасный, что рано увядаеши?
Чему господине не взогриши на мя,
ни промолвити ко мне?
<..>
Солнце мое! Рано заходити…
Месяць мой красный, рано погибаеши!
Звезда восточная, почто к западу грядеши? <…>
Свете мой светлый, чему помрачился еси?
Аще бог услышит молитву твою —
Помолися о мне, княгине твоей!
Вкупе жих с тобою, вкупе умру с тобою —
Юность не отъиде от нас, старость не постиже нас![201]

Если в своем плаче княгиня сравнивает своего умершего супруга не только с солнцем, но также со звездой и месяцем, что вновь отсылает нас к образу Первобога, то уже в написанном в середине XV в. «Слове о житии великого князя Дмитрия Ивановича» это уже единственное сравнение из сферы небесных светил: «Дмитрий же доблестен был и добр нравом, велик в своем величии, решителен в добродетельных деяниях, пока не почил в покое; в силе своей все обходил вокруг, словно солнце, лучи испуская и всех согревая, кого лучи его достигнут — таков и он. Без колебаний скажу о нем, что по всей земле пронеслась слава его и в концы вселенной — величие его. Кому уподоблю этого великого князя, русского царя?»[202] «Слово о житии» сравнивает Дмитрия Донского только с одним светилом — солнцем. Весьма примечательно, что данный текст одновременно именует великого князя уже царским титулом, что не только свидетельствует о начавшемся возрождении национального самосознания после поражения ненавистным поработителем, нанесенного на Куликовском поле, но и заставляет вспомнить еще более древнюю мифологемму о связи дневного светила с высшей властью на земле.