Дажьбог - прародитель славян

Имя Ярослава, еще одного сына крестителя Руси, сумевшего с оружием в руках отстоять свое право на власть в стране, было образовано от того же корня, что и имя Ярилы, божества весеннего солнца, что опять-таки отсылает нас к связи между князем и дневным светилом. Согласно представлению, характерному не только для славян, но и для многих других народов, затмения солнца зачастую предвещали смерть правителя. В этом отношении особо показательным оказывается и то место, куда автор Ипатьевской летописи вставил рассказ о Свароге и его сыне Дажьбоге. Приуроченный к славянским мифологическим представлениям, этот пересказ отрывка из хроники Иоанна Малалы был приведен в летописи под 1114 г., в результате чего он оказался симметрично обрамлен летописным повествованием о двух солнечных затмениях, случившихся в 1113 и 1115 гг. Рассказ о первом солнечном затмении, произошедшем 19 марта 1113 г., летописец предварил следующим показательным рассуждением: «В лѣто 6621. Бысть знаменье въ слнци въ 1 часъ дне бысть видити всѣмъ людемъ остася слнца мало аки мсца доловъ рогома мсца марта въ 19 днь, а лупы въ 29. Се же бываютъ знаменья не на добро бываютъ знаменья въ слнци и в лунѣ или звѣздами… Якожь бысть знаменье въ сліщѣ проявляйте Стополчю смрть»[194]. Итак, по мнению автора Ипатьевской летописи, мартовское солнечное затмение предвещало смерть великого князя киевского Свято-пожа Изяславича, случившуюся месяцем позже — 16 апреля того же года. Рассказав миф о божественных отце и сыне, в результате деятельности которых у людей появились первые законы и царская власть, летописец под следующим годом вновь фиксирует отмеченную им связь солнечного затмения, которое на этот раз произошло 23 июля 1115 г., со смертью очередного представителя рода Рюриковичей: «В се же лѣто бысть знамение: погибе слнце и бысть яко мсць, егоже глть невѣглиси снѣдаемо слнце. В се же лѣто преставися Олегъ Святославчь мсца августа въ 1 днь…»[195] Хоть на этот раз смерть князя произошла до, а не после затмения, тем не менее летописец, следуя законам мифологического мышления, поменял оба этих события местами для того, чтобы события на земле проходили синхронно событиям на небе. Стоит отметить, что подобной связи имелись не только мифологические, но определенные объективные основания. Так, например, А. Н. Робинсон, изучив даты смерти Ольговичей, одной из ветвей рода Рюриковичей, пришел к следующему любопытному выводу: «Мы установили, что двенадцать солнечных затмений в течение одного века, то есть периода небольшого для длительных процессов средневекового развития (в 1076, 1078, 1079, 1113, 1115, 1124, 1130, 1146, 1147, 1153, 1162, 1176 годах), оказались совмещающимися со смертью (естественной или насильственной) 13 представителей изучаемой ветви княжеского рода Рюриковичей, в числе которых было пять великих князей киевских. Из этих совмещений видно, что смерть князя после затмения последовала 8 раз; в год затмения (до или после затмения, так как точная дата смерти неизвестна) — 2 раза; перед затмением — 3 раза. Промежутки времени между затмением и смертью князей были различными, но в целом — небольшими (10, 29, 31, 36, 48, 55, 59 дней, в отдельных случаях, где нет точных дат смертей, — до нескольких месяцев)»[196]. Сделанные автором статистические наблюдения представляют собой интерес, однако игнорирование им относящегося к языческой эпохе материала привело его к принципиально неправильному выводу о существовании солнечного культа лишь у клана Ольговичей. Стоит вспомнить и то обстоятельство, что автор Ипатьевской летописи исключил упоминание о преемниках Дажьбога на троне, имевшееся в славянском переводе «Хроники» Иоанна Малалы. Судя по всему, данная фраза, хоть и относящаяся к далекому Египту, тем не менее, на взгляд летописца, могла подсказать его читателям ненужные с точки зрения новой религии ассоциации относительно русской княжеской династии.