Читаем Давным-давно… – 1. Обрести себя полностью

«Ну, это ничего. Ради обладания таким совершенным оружием можно всё что угодно стерпеть. Да я теперь самая счастливая из всех счастливых в академии, нет счастливее меня на всём белом свете!»

Вписанные чьей‐то твёрдой рукой в её расписание дополнительные часы по самообороне мотивировались «учителем‐мучителем» тем, что он (то есть Джим) является самым отстающим, неперспективным, неумелым «задохликом‐бестолочью», какого не видывали стены этой академии за всё время своего существования. А так как отныне это становится его личным делом, он клятвенно заверил, что будет уделять ей каждый день час или два своего свободного времени.

<p>Глава 9</p>

Никто не говорил, что будет легко! Неожиданное знакомство

«Я самая несчастная из всех несчастных в академии! Нет, не так! Я самая несчастная на всём белом свете!»

Джим осторожно переступила с ноги на ногу и сделала ещё пару шагов по тёмному коридору. Только бы добраться до комнаты! Устало привалилась спиной к холодной стене. Показалось мало, через силу повернулась и приложила разгорячённый лоб к холодному камню. «Определённо, я так больше не выдержу!» Обречённо посмотрела в темноту коридора. «Как же я раньше не замечала, что он такой бесконечный?!» Заставила себя оторваться от надёжной стены и сделала ещё пару шагов. «А все давно уже спят». Не удержалась, упала. На четвереньках подползла к спасительной стене, попыталась встать. «Да всё это бесполезно!» Сползла вниз. «Надо просто немного отдохнуть». Сидя на холодном каменном полу, привалилась к стене и прикрыла глаза.

Магистр Диирде‘Грамм выполнил своё обещание. Джим уже три месяца жила как в кошмарном сне. А последний месяц стал для неё самым настоящим испытанием. Весь преподавательский состав, заметив, что она стала отставать по основным предметам, дружно переговорил с её мучителем. И вот по расписанию тренировки теперь шли дважды в сутки — рано утром (общая физическая подготовка) и вечером (отработка основных приёмов). Да, она стала немного лучше прыгать, быстрее бегать, с трудом, но лазать по канату, а не как раньше — съезжать на голову преподавателю, посредственно отжиматься и подтягиваться, и даже кое‐какие приёмы стали получаться куда лучше. Но каких трудов это ей стоило, не знал никто. Она не высыпалась, не отдыхала, едва успевала вовремя поесть, забывала иногда искупаться и сменить вещи, совершенно перестала следить за днями. На занятиях автоматически что‐то писала, по вечерам списывала из тетрадей Алисии недостающий материал, а по ночам зубрила пройденные темы. Порой и засыпала там же — за столом над конспектами. Всё чаще закрадывалась мысль: а настолько ли ей хочется обладать таким совершенным оружием и нужно ли это ей вообще?

Она старалась лишний раз не рассказывать друзьям, как ей приходится нелегко. Мысль об их жалости к ней, как к самой слабой, была для неё невыносима. Стиснув зубы, она радушно кивала на дружественное похлопывание Виттора и бесконечные тычки от Алиара. Иногда на её лице всё же проскальзывала гримаса боли, но тогда она быстро отводила взгляд в сторону — прячась от проницательных глаз Алисии. Кто‐нибудь из её многочисленных родственников, тонко чувствующих малейшие перепады настроения этой хрупкой девушки, в такие минуты подлетал к ней и озабоченно всматривался в лицо, но потом понимающе переводил взгляд на Джим и спокойно возвращался к остальным. Именно тогда Джим впервые заметила эту их особенность — общаться между собой без слов.

Каждый раз после тренировки она сначала шла, а скорее, ползла на осмотр и лечение, а потом направлялась в свою комнату или же на урочное занятие, если на улице всё ещё светило солнце. В лазарете Джим неизменно встречали и провожали сочувственными взглядами, и это угнетало. Шельга Араи всегда находила время, чтобы перекинуться с ней парой словечек, пошутить о больничной койке с её именем и пообещать, что скоро станет легче. Вот только это «легче» всё никак не наступало. Вечером было немного проще: Джим могла сразу из класса Диирде’Грамма направиться к себе в комнату и лечь спать.

Перейти на страницу:

Похожие книги