Дарвиния

– А с ним ничего не случится?

– Конечно нет. Он очень храбрый.

Чаще всего Лили спрашивала про отца, когда наступало время ложиться спать. Перед сном Гилфорд всегда читал ей, и этот ритуал вызывал у Каролины безотчетную легкую ревность. Гилфорд читал дочери так самозабвенно, что Каролина просто-напросто не могла с ним тягаться. Отчасти и потому, что была не в силах побороть в себе инстинктивное недоверие к книжкам, которые нравились Лили, с их нездоровым акцентом на волшебных существах и чудовищах. Однако на время отсутствия мужа Каролина все же взяла эту обязанность на себя и старалась исполнять со всем возможным воодушевлением. Лили нужна была сказка, чтобы полностью расслабиться, отбросить настороженность и уснуть.

Каролина завидовала дочери. Ее саму беспокойные мысли нередко одолевали чуть ли не до рассвета.

Летние ночи были теплыми, а воздух полнился ароматами – их, хоть и непривычных, едва ли можно было назвать неприятными. Джеред объяснил, что некоторые местные растения цветут только по ночам. Каролина рисовала в воображении невиданные маки с дурманящим ароматом. Она стала на ночь оставлять окно спальни приоткрытым, и напоенный цветочными запахами ветерок ласкал ее лицо. И спалось ей теперь лучше.

Но на излете июля, когда бессонница добралась до Лили, стало понятно, что в доме Джереда что-то переменилось.

Лили с темными кругами под глазами. Лили, вяло ковыряющая по утрам завтрак. Лили, молчаливая и угрюмая за ужином, старающаяся держаться подальше от Каролининого дяди.

Каролина поймала себя на том, что не может спросить дочку, в чем дело. Боится узнать, что и в самом деле что-то не так, что назрел очередной кризис. Однажды теплым вечером, после очередной главы «про Дороти», как Лили называла все эти похожие друг на друга сказки, когда малышка все еще беспокойно ворочалась с боку на бок, Каролина все-таки собралась с духом.

Девочка натянула одеяло на подбородок:

– Они будят меня, когда ругаются.

– Кто «они», Лили?

– Тетя Алиса и дядя Джеред.

Каролине не хотелось в это верить. Лили, наверное, слышала чьи-то чужие голоса, возможно, с улицы.

Но окошко в комнате Лили было размером едва ли не с почтовую марку и выходило в глухой переулок за домом, а не на улицу. Кладовку в глубине коридора Джеред переделал в крохотную, но уютную спаленку для внучатой племянницы. Здесь было достаточно места для девочки, плюшевого медвежонка, книжки и матери – чтобы та могла посидеть с Лили и почитать перед сном.

Но от спальни Джереда и Алисы эту каморку отделяла одна-единственная стена, а стены в этом доме были не сказать что толстыми. Выходит, Джеред с Алисой ссорятся по ночам, думая, что их никто не слышит? Каролине они казались довольно счастливой семьей… Да, возможно, слегка разобщенной (каждый живет в своем коконе, как это нередко случается у пожилых пар), но в целом довольной жизнью. Вряд ли супруги часто ссорились раньше, иначе Лили пожаловалась бы, ну или это стало бы понятно по ее поведению.

Судя по всему, ссоры начались после приезда Колина Уотсона.

Каролина велела Лили не обращать внимания на шум. Тетя Алиса и дядя Джеред не ругаются, просто у них небольшие разногласия. На самом деле они очень любят друг друга. Похоже, это объяснение вполне устроило Лили – она кивнула и закрыла глаза. В последующие несколько дней поведение девочки было поспокойней, хотя дяди она по-прежнему сторонилась. Каролина выбросила этот вопрос из головы и не вспоминала о нем до той ночи, когда случайно уснула в процессе чтения про Дороти и проснулась уже сильно за полночь рядом с Лили, ощущая боль во всем затекшем от неудобной позы теле.

Каролину разбудил стук двери. Это вернулся домой Джеред, и с ним был лейтенант Уотсон. Джеред сказал жильцу несколько неразборчивых слов, и тот удалился к себе в подвал. Затем тяжелые шаги зазвучали в коридоре, и Каролина из какого-то безотчетного страха прикрыла дверь.

В одной ночной сорочке, сидя по-турецки в темной комнатушке, вызывавшей нешуточную клаустрофобию, она чувствовала себя довольно глупо. В темноте слышалось мерное дыхание Лили, легкое как перышко. Джеред протопал по коридору в спальню, оставляя за собой шлейф табачно-пивного духа.

Вот донесся негромкий голос Алисы, низкий, почти мужской; она поприветствовала Джереда, и тот что-то утробно пророкотал в ответ. Поначалу Каролина не могла разобрать слов, и даже когда супруги перешли на повышенные тона, до нее долетали лишь обрывки фраз. Но то, что она услышала, заставило кровь застыть в жилах.

– …Не понимаю, как ты вообще мог в такое ввязаться… – Это Алиса.

– …Всего лишь мой долг, черт побери… – Джеред.

Тут проснулась Лили, и пришлось ее успокаивать. Каролина гладила малышку по золотистым волосам.

– …Ты же знаешь, что его могут убить…

– …Ничего подобного!

– …Муж Каролины! Отец Лили!

– …Я не Господь Бог!.. Я не… Никогда не стал бы…

А потом за стенкой наступила тишина. Каролина представила, как Джеред с Алисой делят большую кровать, разгораживая территории и выставляя границы из плеч и бедер, как делала иногда она сама после ссоры с Гилфордом.