Дар берегини

– Не нужны послухи, когда есть у нас один общий верный послух – сама Мать-Сыра-Земля, – среди молчания удивленных мужчин продолжала Ельга. – Ее призовите на помощь. Пусть завтра… нет, завтра мы стираем, – поправилась она, – через день пусть придут на то поле все эти люди: вы двое, и ты, и тот ваш отрок, и его мать, и прочие все ваши родичи, кто знает о деле. И вы принесете клятву, что вы расчищали это поле и оно было завещано вам. Я буду послухом между нею и вами.

Повисло удивленное молчание, но никто не возразил. Кияне знали, что дочь Ельга и Ольведы с рождения посвящена Матери-Сырой-Земле и может говорить от ее имени. Она была обучена всем обрядам, чародействам и обычаям, связанным с землей.

Невольно все покосились на пустой княжий стол. Все как будто ждали, что с сидения или от выметенного очага раздастся голос – одобряющий, запрещающий… Но никто не отозвался из Закрадья.

– Так спокону водится, – кивнул наконец Вячемир. – Принесете клятву землею, тогда и решим, кто кому должен.

Беспокойные гости покинули княжий двор; ехать по домам им было поздно, и предстояло устраиваться ночевать у своих возов. Ельга опять села на свою скамеечку. Ей было неуютно от собственной смелости: суд судить все-таки не на белом коне в Купалии кататься, не слишком ли она много берет на себя?

И опять в груди защемило, в глазах защипало при мысли об отце. Будь он здесь – под его строгим и мудрым взглядом все эти крикуны живо бы присмирели и разобрали, где чье добро. Князь решал, кто прав, если было не доискаться правды. А из них со Свеном двоих одного князя не получится. Кто их послушает: она – дева, он – сын рабыни.

– Опять я на лов не еду, – буркнул Свен и встал с приступки. – Там в поварне хоть есть чего пожрать? Я весь день голодный.

– Сейчас подадут, – устало выдохнула Ельга, с утра велевшая к вечеру сварить гороховую похлебку с салом. Она и сама еще не ела. – Скажи Годоче, чтобы несли.

Брат направился к двери.

– Свенька! – окликнула его Ельга.

Он обернулся.

– Пришли потом ко мне рубаху. Зашью тебе рукав.

Свен в удивлении оглядел свои плечи.

– Жма! – Он перевел взгляд на сестру и слегка свел брови в знак раскаяния. – Вот чтоб мне дня ясного не видать… не знаю, как оно так вышло…

⁂

На заре с княжьего двора выдвинулся нешуточный отряд – человек с полсотни. Свен и Ельга ехали верхом, а остальные несли седла на плечах, чтобы взять коней из княжьего табуна на лугу близ города. По пути к ним присоединились четверо бояр с кое-кем из младших родичей. Кияне, кто шел по своим делам в эту раннюю пору, в удивлении провожали дружину взглядами – княжьи дети словно на войну снарядились!

На самом деле воевать они ни с кем не собирались, и по пути через великий бор под Киевом Свен рассылал отроков по урочищам: поискать подходящей дичи, чтобы заняться ею на обратном пути. Охотиться Свену явно хотелось больше, чем разбирать тяжбу про дедово поле, но не мог же он допустить, чтобы сестра, дева, исполняла княжеские обязанности в то время, когда он будет за вепрями гоняться!

Кроме тех троих старцев, что уже слушали тяжущихся после драки, в путь отправился Славигость. Конь у него, благодаря связям с хазарской родней, был самый лучший из всех, и Свен порой косился на него с завистью. Еще лучше конь был у отца, но его положили со старым князем в могилу.

Только после полудня, когда солнце уже припекало, приехали в старую Несдину весь. Это было давно обжитое место, окруженное делянками, которые по очереди оставляли отдыхать лет на десять-пятнадцать; но и так размножившимся потомкам первых насельников давно уже не хватало земли, и в каждом поколении старшие сыновья уходили все дальше на полдень, в лесостепь, защищенную Змеевыми валами. Предание о том, как Кий – божественный кузнец, хитростью подчинил себе Змея, запряг в плуг и пропахал межу, отделяющую населенное людьми пространство от царства Змея, знали даже малые дети. Защищенные силой священного предка, поляне распахивали все больше земли и даже заняли часть левого берега Днепра – откуда налетала на них в былые века вражья хазарская сила.

Несдина весь десятком дворов протянулась вдоль ручья; за ручьем на лугу бродили белые с рыжим и серые круторогие коровы. К этому времени при Свене осталось лишь полтора десятка гридей, но и так верховой отряд выглядел весьма внушительно. Все население высыпало навстречу. Первыми вышли несколько стариков, неся на рушнике небольшой каравай, где в углубление верхней корки было насыпано немного соли. Когда приезжие сошли с коней у первого двора, старики было переглянулись в недоумении, не зная, кому же свой дар поднести. Будь здесь старый князь – конечно же, ему. Но, выбирая между девой и сыном рабыни, старцы замешкались.

– Вот Ельга, дочь князя покойного, – пришел им на помощь Славигость, почтительно указывая на девушку. – Она взялась быть послухом при тяжбе вашей от имени Матери-Земли.