Дао подорожника

Но в реальной Америке всё было уже не так. Если от романтики советских турпоходов тебе ещё достался какой-то движняк в конце 80-х, то от американских «детей цветов» как будто вообще ничего не осталось. На выезде из аэропорта Питтсбурга пытаешься «поймать тачку», как это бывало дома – но здесь все смотрят на тебя как на маньяка и обходят стороной. Нет больше вольного автостопа.

Есть, впрочем, некоторые окультуренные варианты. В университете Западной Вирджинии, на первом этаже главного здания, висит большая карта США, с деревянным карманчиком на каждом штате. Хочешь поехать в Джорджию – напиши записку, что готов заплатить за бензин, и положи в карманчик штата Джорджия. Через день тебе позвонит Кэтти, она как раз едет в Атланту. Правда, сначала она тоже будет коситься на тебя с некоторым ужасом – никогда не видела русских. Успокоит её только твоя кассета с Саймоном и Гарфункелем.

А потом ты возвращаешься на родину и видишь, как оно приходит и сюда – романтика дороги подменяется культом инвалидной коляски. Ловкий такой трюк системы, когда под видом свободы все вписываются в новое рабство парковок и техосмотров, пробок и навигаторов, тревожных брелоков сигнализации и прочих автомобильных психозов, полностью преображающих человека, когда он садится за руль.

ИЩУ

женщину с автоматической трансмиссией

для совместного выполнения жизненной миссии.

Можно подержанную, но в хорошей форме.

Тормоза, как минимум, должны быть в норме.

Лучше «компакт», с крепким фендером, цвет любой,

но лучше не чёрный и не голубой.

Желательно, чтобы легко заводилась,

но чтобы не приходилось

менять резину слишком уж часто,

чтоб при движении не издавала напрасных

шумов, и была умеренно-независимой.

Короче, с автоматической трансмиссией.

Но главное, чтобы была уютной:

пижонство «а-ля лимузин»

не предлагать.

Звонить вечером, 599-7891.

В этой автомобильной культуре возникает и суррогатный вариант отрыва: вроде бы отъехать, но так, чтобы всё цивильно, и даже если шашлыки в лесу, то не отходя далеко от своей консервной банки на колёсах. Или просто кочевать по московским кафе, эдакий урбанистический спорт – кто быстрее отметится в новом модном месте. Первые ОГИ и вторые ОГИ, первые ПИРОГИ и вторые, и так далее до «Билингвы»…

Иногда было забавно поиграть с ними в этот флешмоб, втихаря противопоставить их навигатору свою пешеходную интуицию и безошибочно забрести в то самое заведение, где подмигнёт из стратегического угла бородатый Ицкович – верный признак, что место ещё не засиженное. Или наоборот, изобразить приезжего, позволить им самим таскать тебя за собой. Здесь главное – играть простачка убедительно. Иначе, стоит лишь разок пошутить не так, и придётся долго оправдываться перед той, что сидит за рулём. А она ещё, чего доброго, заслушается и свернёт не в ту сторону на головокружительной развязке.

Ты припаркуйся сначала, чучело. Вот теперь я скажу тебе, что имел в виду. На прошлой неделе я записал в дневнике (дневник, моя радость – это не блог, это такой блокнот из хорошей бумаги, в него пишут тонкой чернильной ручкой исключительно для себя, сидя белой ночью в стеклянном кафе под гитарное Nova Menco, нескончаемое El Rio) – в общем, там появилась запись: «Ехал в маршрутке, которой рулила женщина. День прожит не зря!». А буквально через два дня в два ночи ловлю тачку на Староневском, и тоже девица-таксист…

Нет, никаких комплексов по поводу эмансипации. Наоборот, ностальгия. Серьёзно. Есть такая фраза, по которой Левон меня вычислил своим штампомером: «это было давно и в другой стране». И точно! Мне уже и не вспомнить имя моей первой феи на колесах, потому что она мне его не сказала, белая «тойота кэрола». А вот Кэтти я помню по имени, у ней даже были куклы на заднем сиденье отцовского «фольксвагена» 85 года, и я думал, она меня так и угробит вместе с этим своим teddy bear и плюшевым зайцем – мы долетели до Джорджии за каких-нибудь восемь часов, потому что ей надо к маме до темноты, она даже в сортир меня не пускала до самой второй Каролины.