Дао подорожника

Но одну попытку воспользоваться советом психотерапевта я всё-таки сделал. Исключение это случилось, во-первых, потому, что девушка-психотерапевт была малознакомой, а пара наших встреч – мимолетны, по работе, без всяких личных вопросов и взаимокопания. В перерыве между деловыми разговорами, за чашкой кофе, я в шутку обмолвился о самолётных страхах. А она столь же отстраненно сказала нечто про контроль дыхания.

И вот тут уже во-вторых: к тому моменту я около года занимался айкидо в одном неплохом питерском клубе, где в большом почёте были дыхательные упражнения. К слову сказать, в московских айкидо-клубах, где мне довелось заниматься потом, об этих упражнениях как будто вообще не слыхали; в одном из них, когда я проделал такую штуку на разминке перед тренировкой, очень известный руководитель клуба очень авторитетно сказал мне, что «у нас тут не цигун» и что «только у вас там в Питере могут такой херней страдать».

Но питерские уроки я запомнил хорошо, а деревенский снобизм москвичей научился игнорировать ещё со времен первого посещения ихнего «Макдональдса». И когда девушка-психотерапевт обмолвилась о контроле дыхания в самолёте, я сразу просек – ага, вот это мы умеем.

И полетел показывать молодой беременной жене Египет. Прямо как тот Иосиф.

В ту сторону получилось просто отлично. Даже несмотря на то, что самолёт попал в зону турбулентности как раз в тот момент, когда молодая беременная жена послала меня на хер – в ответ на моё требование перестать ходить по салону. Я ответил тем же и начал работать над собой. Сначала просто дышал животом, я потом вообще представил, что я на семинаре Фудзиты-сенсея, и четыре часа с закрытыми глазами мысленно крутил все приёмы, какие только мог вспомнить. В результате даже момент посадки не заметил.

Обратно, как всегда, было труднее. Нет, ислам я не принял, но некоторые его плюсы ощутил в этот раз особенно сильно, когда снова оказался в кругу соотечественников, да еще накануне христианского праздника. На контрасте, так сказать. Всё-таки десять дней был среди непьющих. С утра покурили кальян с Миной, потом Кобаль напоил нас свежевыжатым тростниковым соком, мы бодренько доехали до аэропорта – и вот она, Родина, уже здесь: бутылки, бутылки, бутылки…

Соотечественники нажираются ещё до взлета, придумывая самые удивительные поводы. Один тип встает последи салона и начинает орать, что в Новосибирске уже Рождество и надо это отметить. Потом приходит стюардесса и громко сообщает, что одному из пассажиров стало плохо – поэтому, мол, нет ли у кого-нибудь из пассажиров… водки! И так ещё четыре часа.

Сначала я думал, что меня минует чаша сия. Соседнее кресло пустовало до самого взлёта, и я уже собрался было спокойно заняться своими дыхательными техниками, невзирая на окружающее Рождество… Увы! Как только самолёт поехал, пришёл сосед. Причем ладно бы просто с коньяком, можно было бы отказаться. Нет, сосед был с коньяком и лицом Кевина Спейси. Вылитый Спейси, прямо с планеты «Ка-Пэкс». И даже не спрашивает, буду ли я, потому что и так понятно – кто же не будет с Кевином Спейси…

После пятой рюмки мое мысленное айкидо напоминало «Матрицу», а мой мысленный Фудзита-сенсей превратился в хомяка из мульфильма «Чип и Дейл спешат на помощь». Но вот парадокс: ещё через полчаса таких упражнений я совершенно протрезвел, в то время как Кевин Спейси вырубился и уснул у меня на плече. Однако трезвость моя была неспокойной. Нет, это было по-своему интересное состояние. В нём я понял, что у меня родится сын, а не дочка (так и вышло), что надо бросать пить (почти вышло), и ещё много чего. Но во время посадки я все равно оторвал подлокотник кресла.

На этом можно было бы и закончить историю моих отношений с авиацией. Добавить только, что будущее – за хорошими дыхательными упражнениями и полезными пищевыми добавками, ну в крайнем случае – за доливками. И ещё напомнить, что существуют другие, очень даже приятные виды транспорта: шведские паромы с шикарным шведским столом, двухэтажные английские автобусы, гондолы Венеции и лодки Нила, римское метро и венская конка… И даже возвращение из-за границы на родину может быть приятным – если речь идет, например, о поезде Минск-Петербург.

Да, всё это верно. Но есть ещё кое-что. Сейчас расскажу.

Как-то ранней весной, гуляя в пустом петергофском парке, я увидел в небе маленький жужжащий треугольник. Вольно или невольно, но минут через десять я вышел к пирсу – туда, куда шёл на посадку этот мотодельтаплан. Он снизился над замёрзшим заливом, сел на лыжи и поехал по заснеженному льду в мою сторону.

На пирсе стояли два мужика и женщина. «Хотите покататься?», спросил один мужик. Сумма, которую он назвал, была в точности такой, какая лежала у меня в кармане. «Не знаю», сказал я. И понял, что на самом деле очень хочу, но…