Дао подорожника

Столики не должны стоять впритык, как в фастфудах. Но в то же время – ещё одна хитрость управляемого одиночества – они не должны быть слишком разрежены. Посетители в идеальном кафе не мешают друг другу; однако, если они решили перекинуться парой слов, это выходит естественно, без крика через весь зал, но и без нарушения границ личного пространства (подходов и подсаживаний).

Я знаю хороший эквивалент этой дистанции – после знакомства, которое началось с удара по голове в кафе на Староместской площади Праги. Сидевшая позади меня испанка рассказывала своему спутнику, что её багаж улетел в другую страну. И как истинная испанка, сопровождала ругань жестами. Один из самых широких достался мне.

Так мы и подружились с Мартой и Стивом, и потом снова встречались по вечерам на той площади и делали ставки – выйдут фигурки из часов или нет. В то лето знаменитый Орлойский будильник колбасило не по-детски. Соберутся туристы и ждут, когда фигурки выйдут. А мы сидим в кафе напротив часов и кричим этой толпе, что надо купить у нас билеты, а если мы не продадим как минимум десяти билетов, то кина не будет. Никто нам не верит, конечно. Но вот часы начинают бить, а фигурки не выходят и скелетик не дёргается! Мы кричим: «Ага, вот видите, мы же говорили, покупайте билеты!» А часы между тем не останавливаются, и, хотя на них час ночи, они почему-то бьют 23 раза – наверное, нам подыгрывают.

Мораль: столики в кафе должны отстоять друг от друга на расстояние вытянутой руки темпераментной испанки, тогда будут происходить чудеса.

Вообще, в современном городе мало мест, предназначенных для ненавязчивого знакомства и общения. Может быть, во всем виновата пресловутая демократия, уничтожившая одновременно и светские рауты, и народные гулянья. Или же проблема в том, что сама скученность населения заставляет больше заботиться об изоляции, оставляя для новых лиц только узкие двери с фиксированными бирками. Тогда кафе может стать хорошей отдушиной: ты уже не в домике, но ещё не на улице.

В этом смысле интересны пабы Лондона. Множество людей самых разных возрастов, собравшись в маленьком помещении вокруг бара, стоят с кружками в руках, группами по два-пять человек – и вся эта толпа говорит, говорит часами… Сразу вспоминаются наши рюмочные советских времен. Нет, я вовсе не ратую за возвращение тех обшарпанных круглых столов на одной ножке. И всё же что-то такое в них было, чего в нынешних чистых пивных уже не бывает.

стакан

является важнейшим из искусств

стакан наполовину поллок

наполовину пруст

снаружи гранин

изнутри лакан

в паденьи бах и гласс

и всё это один стакан

Особый случай – поздний вечер и ночь, когда разглядывать за окном нечего, да и народу почти нет. В это время в кафе должно быть хорошее освещение, чтобы можно было читать, писать и рисовать.

Ну, и если уж на то пошло, идеальное кафе должно быть открыто круглосуточно. До недавнего времени большинство приличных кафешек в Питере закрывались до одиннадцати. Это особенно неудобно летом, когда ночи такие светлые, что можно запросто опоздать на разводку мостов или на поезд. Тогда приходится коротать время в заведениях типа привокзальных бистро, не отличающихся чистотой. Впрочем, именно по ночам в них включается своя странная романтика, какой не бывает в других кафе.

Пустая платформа.

Брешь в расписании электричек.

Цок. Цок. Цок.

Стрелки остановившихся ног.

– У вас нет спичек?

– Нет. У меня зажигалка.

– Какая разница.

– В общем-то да.

Щёлк.

Как икона: лицо, огонёк,

и сзади тёмная глыба неба.

– Спасибо.

– Не за что.

Цок. Цок. Цок.

Кошачий глаз сигареты,

вальсирующий прочь.

Знаете, какой самый белый танец?

Это Белая Ночь.

Ладно, к танцам ещё вернемся. Пока что мы только вошли и… Да, столики. На таком расстоянии, что официантка свободно проходит между, но при этом болтает одновременно и со мной, и с теми, кто сидит за соседними. Ведь она – тоже медиум, аккуратный посредник между любопытными, но ненавязчивыми одиночествами.

Именно она, а не он. Официанты-мужчины… ну, я бы мог привести здесь некую классификацию. Но не буду. Я сам работал официантом. Так что просто поверьте: в идеальном кафе – она, а не он.

Но и она не абы какая. И дело тут не в привлекательности, хотя экзотика иногда берёт свое. Заходишь в маленькое минское кафе «Безе» и натыкаешься на удивительный букет из трёх Лен сразу: Лена-уличная в голубом, Лена-ресторанная в красном, и самая обонятельная, Лена-администратор в розовом. Сразу хочется переименовать Минск в Ленинград.