Дальгрен

– Вероятно, оно и к лучшему, если учесть кое-какие мои соображения… мы идем к пивной бочке, это вон там… – Билл указал банкой. – Удивительно, что вы пришли со Шкетом. У меня-то сложилось впечатление, что разные банды – гнезда – глотки друг другу дерут.

– Не, – сказал Кошмар. – Не, на самом деле у нас не так…

Кошмар взялся объяснять, как у них на самом деле, и Шкет снова посмотрел. Билл сменил Эрнестину – та отдрейфовала к другим скорпионам:

– Меня зовут Эрнестина Трокмортон. А вы?..

Ланья с улыбкой шепнула:

– Работы здесь вагон. – Улыбку подсвечивало беспокойство.

– Чего?

– Раз Роджера нет. Всех перезнакомить. К чему к чему, а к этому у него уникальный всеобъемлющий талант. Эрнестина грамотная. Я прежде видела, как она работает…

– Я так понял, вы знакомы.

– Я тут узнаю человек пять. Слава богу. Роджер обычно окружает себя весьма вдохновенными людьми. Эрнестина порой даже блистает. Однако Роджер – гений. И увы, я на него сегодня как бы рассчитывала. Не сердись, если я тебя ненадолго оставлю. Ты справишься. Для начала, может, представишь меня капитану?

– А, – сказал Шкет. – Конечно. Я его знаю. Мы с Флинтом как-то ночью его сюда провожали.

– Флинт… – Она поразмыслила, и эти размышления пресекли его речь, а потом она кивнула.

– Капитан Кэмп? – пришлось произнести трижды, прежде чем капитан обернулся. – Это моя подруга Ланья Колсон.

– Поскольку тут все беседуют с теми, о ком прочли в газетах, – сказала Ланья, – пожалуй, уместно будет сказать, что я читала о вас.

– Э… – неуверенно улыбнулся капитан.

– Я одно время жила у Роджера, – сказала Ланья; Шкет счел, что реплика довольно-таки притянута за уши.

Но капитаново «Да?» полнилось облегчением.

Видимо, Ланья знала, что делает.

– А куда делся Роджер? На него непохоже – все устроить, а самому не явиться.

– Он наверняка вернется, – сказал капитан. – Ни секунды не сомневаюсь. Он обо всем договорился с этой дамой на кухне…

– Миссис Альт?

– …да. И она накрыла неплохой стол. Не знаю, куда Роджер делся. Я надеялся, что он будет вовремя. У меня нет дара к раутам. И я не знал, что придете все вы. Роджер, впрочем, сказал привести двадцать или тридцать друзей, да? Но. Короче. Ну…

Длинная терраса упиралась в патио.

На каменных плитах поставили два стола.

Пламя подсинивало медные днища полудюжины жаровен.

Тарелки бумажные. Вилки пластмассовые. А салфетки льняные.

Большинство гостей тоже переместились с террасы в патио.

– Угощайтесь, не стесняйтесь. – Эрнестина по-дирижерски взмахнула руками. – Вон там бар. Эти джентльмены, – (один бармен – молодой черный, другой – пожилой белый, оба в двубортном и синем), – нальют вам выпить. Вон в тех двух бочках пиво. Если хотите баночного, кулер у нас, – она показала большим пальцем; двое в толпе засмеялись, – набит под завязку. – И, понизив голос, обратилась к тем, кто был поблизости: – Не хотите поесть?

– Еще б, – ответил Откровение.

– Да, мэм, – это Паук.

В тот день нормальной трапезы в гнезде не состряпали.

– Капитан Кэмп, – говорила между тем Ланья, – это Флинт. Флинт, это капитан Кэмп.

– Ах да. Мы же знакомы.

– Правда? – Удивление у нее получилось совершенно восторженное и совершенно искреннее. (Если за ней записывать, подумал Шкет, ее слова растворятся в бессмыслице, как фонетическая запись звуков, что издают Джун или Джордж.) – Тогда я могу вас оставить и чего-нибудь поесть, – и она отвернулась.

(– Итак, – сказал капитан Кэмп. – Что ж. Чем занимались после той нашей встречи?

Флинт сказал:

– Да ничем. А вы чем?

Кэмп сказал:

– Да тоже особо ничем.)

Ланья пробилась сквозь толпу обезьян с Тарзаном:

– Эй, пошли, хочу вас кое с кем познакомить. Нет, я серьезно, пошли, – и выдернула из толпы Джека-Потрошителя с Вороном, а поперед них погнала миниатюрного черного Ангела. – Доктор Уэллмен, вот вы из Чикаго! Познакомьтесь, это Ангел, Потрошитель и Ворон.

Она немножко с ними постояла. Шкет послушал, как беседа завязалась, застряла и наконец выровнялась диалогом (во всяком случае, между Ангелом и доктором Уэллменом) о чикагских досуговых центрах, про которые Ангел вроде как утверждал, что они «нормальные, слышь. Мне правда было по кайфу», – а доктор Уэллмен любезно возражал, что «организованы они неважно. Во всяком случае, те, что мы инспектировали».

– Эй, Шкет.

Шкет обернулся.

Пол Фенстер качнул ему бумажной тарелкой.

– Ой, привет!.. – заулыбался Шкет, сам поражаясь, до чего рад знакомому лицу.

– Возьми поесть, чего ты? – сказал Фенстер и удалился в прореху между двумя другими лицами, пока Шкет неловко пережевывал слова, которые хотел произнести.

Он жалел, что не пришел Тэк. И что пришел Фенстер.

Невдалеке – улыбка до него долетела – прошла Ланья. А еще до него долетело, как она уговаривает мадам Браун:

– Работай, работай, работай! – шепотом.

Замотавшись в поводок, мадам Браун обернулась и промолвила:

– Сиам, это мой ужасно близкий друг Эверетт Форест. Сиам был моим пациентом, Эверетт.

Эверетта Шкет обычно наблюдал у Тедди в лиловой ангоре. Сегодня Эверетт надел темно-синий блейзер и серые трикотажные штаны.