Далеко от неба

Василий оцепенел, демонстрируя не то потерю сознания, не то полную прострацию, которая вроде бы должна наступить после обжигающего глотка неизвестного ему напитка. Услышав, что в лодке, возможно, женщина, задохнулся от мысли: «Любаша!» Но тут же отмел: «Исключено. В поселке она и вроде как под арестом. Кто тогда? Неужели…?»

К горлу подкатил комок. Василий был уверен, что догадался.

— Артист вроде сказал, что озеро по кругу обходят, боятся. Значит, Убиенка! Тут и думать нечего. Олег говорил, она от него убежала. Салага недотепанный. Врезать надо было для просветления соображения. Бедная девчонка. Она же вторую ночь тут колотится. Почему таким светлым, ни в чем ни перед кем не виноватым не везет? Надо нашего попа поспрашать. Несправедливо? Еще как несправедливо. А если несправедливо, надо менять ситуацию. Какого хрена они над ней зависли? Надо линять. Калаш, можно считать, мой. Так что будем сейчас посмотреть. Чего ее сюда-то занесло? Дурное место. Очень даже. Батя в свое время тоже его обходил. Главное, успеть дверь открыть, пока эта шобла не очухалась. Это уж как повезет. Ну, гражданин поп, помолись за везуху раба Божьего Васьки Боковикова. Она ему сейчас будет во как нужна.

Он чуть приподнял голову, оценивая расстояние и объем обстановки, левой полусогнутой ногой уперся в какую-то опору и уже приготовился было к рывку, но разглядев, что происходило, напротив, рядом с кабиной летунов, замер и даже задержал дыхание. Домнич и второй пилот сами открывали входную дверь.

Показывая второму пилоту, вернувшемуся в кабину: ниже, ниже, Домнич высунулся наружу и, удостоверившись наконец в своей догадке, заорал что было сил на известный опереточный мотив:

— Безусловно, кое-что, хоть и немного
С той поры, как существует белый свет,
До сих пор зависит многое от Бога,
Несмотря на то, что Бога нет…
Есть Бог! Е-есть!

Вертолет завис прямо над лодкой, взбаламутив винтами зеркальную до того воду озера.

— Она, что ль? — приподнялся со своего места Шабалин, желая убедиться в свалившемся вроде бы ниоткуда везении.

Узнав кричавшего, Маша отбросила единственное весло, дотянулась до лежавшего на дне лодки ружья и вскинула его к плечу.

— Война и мир! — кричал Домнич. — Лично мы за мир во всем мире! Да она стрелять не умеет, — успокоил он пытавшегося оттянуть его в сторону от открытой двери одного из проценковских боевиков. — Она же дурка, сама себя пугает.

Раздался неслышный в вертолете выстрел и лучший, по словам Проценко, стрелок из его наймитов, согнувшись, вывалился в проем двери. Все на несколько секунд замерли, пытаясь осознать случившееся, а потом, как по команде, поднялись со своих мест, не отрывая глаз от отползавшего от проема Домнича. Вместе со всеми поднялся и Василий. Неуловимым ударом обездвижил стоявшего рядом боевика, подхватил одной рукой его автомат, другой зажал под мышкой голову поднимавшегося с четверенек Домнича и вместе с ним вывалился из вертолета. Внизу раздался второй выстрел. Неизвестно куда попала вторая пуля, но как-то сразу сбился ритм до этого ровно работающего двигателя.

— С-сука! — прошипел до неузнаваемости изменившийся в лице Проценко и, рванувшись к кабине вертолетчиков, что было сил заорал: — К берегу давай! К берегу, мать твою!

Проснувшийся от крика и вертевший туда-сюда головой, ничего не понимающий спросонья, Чикин разглядел наконец, что в вертолете почему-то отсутствуют Домнич и лежавший у его ног на полу спеленатый Василий Боковиков, уцепил пятившегося от раскрытой двери Федьку Оборотова, спросил:

— По какому поводу паника? Прилетели?

— Кто прилетел, а кто залетел, — прохрипел Федька и, освободившись от хватки Чикина, плюхнулся на груду рюкзаков и замер, обхватив голову руками.

Вертолет нехорошо затрясло, и он боком потянул в сторону берега. В проеме двери совсем близко замелькали вершины столетних елей. Несколько мгновений винт почти бесшумно вращался по инерции. Лица людей до одинаковости смазало предчувствие неминуемого падения. Проценко, которого наклон вертолета отбросил почти на середину салона, вцепился в какой-то свисающий сверху трос и неожиданно для самого себя перекрестился. Шабалин, закрыв глаза, проворчал:

— Развязал на свою погибель…

В это мгновение двигатель снова врубился, вертолет выравнялся и, набирая высоту, потянул по направлению к дальнему концу озера, где среди сплошной стены деревьев обозначилась овальная прогалина около не то вытекающей, не то впадающей в озеро небольшой речушки.

— Не долетим! — крикнул из кабины второй пилот. — Бак пробила. Будем садиться. Если повезет…

Вертолет завис над прогалиной и стал медленно опускаться на заросшую высокой травой землю.

* * *