d3257173e6e84c0dbd07778660e8d04c

— Не звони Хэрстедт, — она смотрела в пол, заламывая руки и кусая губы. У Викки рвалась по швам Вселенная уже не в первый раз, не в первый раз у Викки не было ниток, чтобы зашить материю своего мира. Но она впервые захотела это сделать. Она впервые хотела сохранить то, что у нее было, вместо того, чтобы поменять это на новое, как она всегда делала.

Сальваторе выдохнул, сел за стол. Сейчас ему захотелось курить так сильно, что Деймон был готов сорваться в любую секунду.

— Ты боишься, что она узнает о нашем бракосочетании?

Викки усмехнулась.

— Она знает.

Деймон решил все-таки закурить. У него не было спрятанных сигарет, потому что он был честен с Викки. Надо было идти в магазин, однако последние слова Викки выбили всю почву из-под ног. Соль ситуации заключалась не столько в том, что Донован опять утаила правду, сколько в том, что Деймон не хотел, чтобы Джоа знала о свадьбе.

Он не хотел делать ей больно.

— Но ведь она твоя подруга… Почему ты так боишься ее возвращения?

Викки положила локти на стол, придвинувшись к мужчине, она внимательно посмотрела в его глаза. У Сальваторе во взгляде недоумение смешалось с дикой досадой, с горьким разочарованием, с ощущением покинутости. А у Викки в глазах можно было увидеть страх. Страх, которого не было раньше.

— Потому что я не хочу ни с кем тебя делить, — прошептала она сквозь зубы. Деймон прищурился, пытаясь понять, есть ли подвох в этих словах. Он вновь подумал о том, что Елена всегда говорила правду, а когда она не могла произнести ее — она молчала. Елена была лучше. Елена была роднее.

Ему отчаянно захотелось к ней. Именно в эту секунду он жаждал просто обнять ее, просто ощутить ее в своих объятиях — такую напряженную, вечно все ненавидящую и строптивую. Ощутить ее расслабление, ее податливость, ее страсть, ее ответность на каждое его прикосновение. Ощутить ее пальцы на своих плечах, ощутить ее губы и услышать ее отчаянный, полный мольбы и безумия шепот. Шепот, который вторил: «Я тебя помню… Ты был рядом в том парке. Ты был где-то тут».

— У нас нет выхода, — Доберман заблокировал мысли о Елене и том времени, когда она была запредельно близко по отношению к нему.

— Ты можешь позвать кого-нибудь еще. На Хэрстедт свет клином не сошелся.

Она по-прежнему была отчаянна в своей просьбе. Деймону это показалось хамством, учитывая то, что происходило в их жизнях. Но Деймон почему-то считал своим долгом исполнить просьбу девушки, с которой он мог построить семью.

— Я не буду звать Локвуда. А Бонни не буду вмешивать тем более, потому что она только-только стала жить, а я слишком сильно дорожу ею, чтобы…

— Я говорю не о ней, — Викки боролась со слезами, как казалось Деймону. — Потому что если Джоанна и согласится, это потребует времени, а мы не можем ждать, Деймон. Мы, черт возьми, не можем.

— Мне больше не на кого положиться. Я вышел из дел, помнишь?

— Тебе есть на кого положиться, — Викки выпрямила спину, выше поднимая голову. Скатившиеся слезы Донован не замечала. Деймону она напоминала поломанную игрушку, выброшенную в дождь на улицу. Сальваторе любил Викки. Но не так, как он любил Джоанну. Не так, как Бонни. Не так, как мог бы полюбить Елену…

— Я не понимаю, о ком ты.

— Я о той девушке, Деймон, которую ты отбил у своего лучшего друга.

2.

— Черта с два, Викки, — Сальваторе резко поднялся, оттолкнув стул, который с грохотом упал. Тишина разбилась хрусталем. Донован тоже поднялась, пусть и не так эпично.

— Она согласится! Она влюблена в тебя!

— Я не буду этим пользоваться, — он чувствовал злость, смешанную со страстью. Он не был уверен, что Елена влюблена в него. Он все время думал, что их просто тянет друг к другу. Просто потому, что их тянуло с самой первой встречи. Но какая к черту может быть влюбленность?

— Не пользуйся, — сквозь зубы процедила Донован. — Я говорю не об этом. Я говорю о том, что она согласится ради тебя на это!

Сальваторе пристально посмотрел на Викки, сжимая зубы. Он снова ощущал ярость, ему снова хотелось окунуться в мир жесткости, насилия и крови. Ему хотелось вырваться на ринг — на свободу. Он чувствовала поводок на своей шее, его разозлило то, что о самом сакральном и неприкосновенном посмели заговорить.

Деймон рванул в прихожую. Теперь он точно был намерен закурить. Может даже две сигареты за раз. Сальваторе знал, что у него закружится голова, но это было лучше, чем ярость, что клокотала в сердце. Сальваторе схватил крутку, намереваясь надеть ее на ходу, но Викки остановила его. Она схватила его за запястье и резко развернула к себе. Донован была железна в своей хватке, а Елена — хрупка. Елена. Он хотел выкурить не столько сигареты, сколько Елену. Он думает о ней весь этот день!