Д.В.Ж.Д. 2035

— Да в порядке я, в порядке, — пробормотал я, — давайте не будем больше о молниях. Брусов, спирт.

— Так ведь нету… — начал было Брусов.

— Это не вопрос, это приказ! — Поддержал завхоз, выпихивая доктора из купе к запасникам медблока.

На то оно и заседание. Сейчас все вопросы как-то быстрей решаться. Ставлю на кон свой дар пророка. А что, поэтом после молнии стал, может, и в пророки подамся? Раз уж приходы начались, то стоит это как-то отметить.

* * *

— Всем собраться в полной боевой готовности.

Через пять минут, нацепив бронник и каску, прихватив счётчик Гейгера, автомат и рюкзак, я первым появился в розовом вагоне, чтобы открыть заднюю дверь.

Посреди вагона стоял Андрейка, как-то странно смотря в одну точку под потолок.

Я проследил за взглядом парня и… по коже прошли мурашки. Под потолком у крюков и потолочного окна в свете пыли висел мячик. Висел в воздухе, ничем не поддерживаемый. На него словно действовала некая незримая сила или гравитация для отдельно взятого предмета перестала действовать.

Что это? По пол стакана же всего выпили.

— Андрей, — обронил я.

Парень резко повернулся. Мячик тут же упал на пол.

Я не успел обсудить произошедшее с пацаном, как в вагон ввалился Богдан, прихрамывая, за ним Артём и Макар. Все навеселе.

— Макар, так я так ничего и не понял, что показывают приборы? Мы в аномальной зоне или всё-таки нет? — Обернулся я к учёному.

— Я бы не сказал. Стрёлки мёртвые лежат, — заплетающимся языком ответил учёный. — И радиации уровень низкий-низкий. Так почти не бывает.

Мячик, Андрейка, молния, стихи.

Если на мячик не действовала аномальная зона, то на него подействовал… парень? В конце концов, не одного же меня коснулась «молния».

Вот же не было печали. Подцепил рацию с кармана, вызвал Смирнову.

— Ленка, присмотри за пацаном. Дело серьёзное.

— Я на турели. А что случилось?

— Позже поговорим. Кто ещё дежурит?

— Технарь Евгения.

— Глядите за округой в оба. Парня отправляю к тебе.

— Ладно… всё нормально?

— Пока да, — ответил я и отключил рацию. Подозвав Андрейку, сказал ему идти к Ленке. Пусть будет при ней, так будет надёжнее, пока не разберёмся.

Я отворил заднюю дверь, махнул рукой:

— Отряд, за мной! Идём к местным.

Богдан с Тёмой по-боевому взвыли и кинулись следом. Прочий народ шустро последовал за нами.

Солнце прикрыли тучи. Не низкие серые, а высокие, на границе неба, но тоже плотные. Погрузили мир в царство блёклых теней. Но день по-прежнему светел, время ближе к обеду, ветер поднялся будь здоров.

Настроение всё же приподнятое. Сказался спирт. И нам больше не угрожали вообще никакие аномалии, радиация. Море по колено.

Перрон станции в принципе был неправдоподобно цел. Более того, это станция казалась самой целой из всех виденных по пути. Одно это должно было насторожить, но настроение слишком хорошее.

Мы растянулись по перрону, перебрасываясь шутками и подколами.

— Батя, там человек у дома! — крикнула с турели Ленка, рассматривая округу в прицел снайперской винтовки.

Человек? Человек — это хорошо. Если есть люди, то может, будет, чем поменяться? Угля нам надо. Да и навешать люлей за стыренные рельсы не мешало бы, а то так хочется всё повесить на шаровую молнию.

— Вооружён?

— Не вижу оружия.

Народ как-то сразу стал серьёзным, собрался. Оружия смотрели в сторону ближайшей улицы. Все настороже.

— Так, четверо со мной, остальные тут ждите, — буркнул я.

Артём, Алфёров, Салават и Брусов, вооружённые и бронированные больше всех прочих, пошли со мной вглубь улицы.

Да, точно. Человек. Мужчина средних лет. Застыл и ждёт нас в конце улицы. Хоть бы навстречу пошёл. Боится? Да, в этом мире есть чего бояться. Страх — твой лучший защитник. Его много не бывает.

Идём быстрым шагом, бодрые, весёлые. Странные силы переполняют тело. Я сам как будто выпил три чашки кофе, да и ребята как будто под действием энергетиков или наркотиков типа экстази. Неясное возбуждение.

Мы все резко замерли — мужик исчез. Это шок, когда объект, к которому ты движешься по прямой, вдруг исчезает. Мозг сразу теряется, начинает паниковать. Какие ещё миражи в умеренном поясе? Не могло же нам за пять минут голову напечь. Массовый солнечный удар?

— Это ещё что за дела? — В сердцах сплюнул Алфёров, опуская винтовку дулом к земле. — Куда он делся? Я что-то пропустил?

— Ребят, вы тоже её больше не видите? — обратился Салават.

— Её? Ты чего городишь? Там был дед. — Заспорил Артём.

— Какой дед, когда мужик? — Негодовал Алфёров.

— Мужик? Я видел ребёнка, — недоумевающее обронил Брусов, ладонью потирая переносицу. — Твою ж мать, снова глюки. Ребят, не делайте ничего резко. Обо всём увиденном говорите вслух. Только если мы все будем видеть одно и то же — это будет походить на правду. И что очень важно — сейчас лучше не стрелять, чем стрелять. И давайте друг друга держаться хотя бы локтями. Все понятно?

— Так, медицина прав, развернулись и обратно быстрым ходом чешем, — резюмировал я. — Сначала молния, теперь эта херня снова. Надо было дать ходу ещё с утра.

— Батя, а кто спорит? Мне думаешь по этому льду идти приятно? — огорошил меня завхоз, первым развернувшись в обратном направлении.