Д.О.П. (Департамент Особых Проектов)

– А ты вообще думай иногда, дело полезное. – посоветовал он спутнику. – Чем болтать, пересядь-ка к правому борту. Сейчас вырежемся из-за островка, на открытую воду – ветер сразу посвежеет, и как бы нам не изобразить оверкиль…

Что такое «оверкиль» Виктор, человек насквозь сухопутный, понятия не имел, но по тону спутника догадался, что это, вероятно, нечто достаточно скверное. А потому – выполняя полученную инструкцию, поспешно сдвинулся влево, к дощатому борту. Это оказалось не так-то легко, поскольку скамейка, носившая нелепое название «банка», была отполирована многочисленными рыбацкими задницами, и в данный момент имела, как и вся лодка, наклон градусов в сорок. Но Виктор справился, хотя и не с первой попытки – судорожно вцепился пальцами в доски, подтянулся, и всем телом повис на планшире (ещё одно незнакомое словечко, означающее брус, идущий по верхней кромке борта). Крен сразу уменьшился.

– Вот, другое дело. – удовлетворённо кивнул Геннадий. – Держи-ка, чтобы не бездельничать…

И протянул ему конец нетолстого каната, привязанного к нижнему углу паруса.

– Парус называется «разрезной грот». Снасть, которая у тебя в руках – фока-шкот, он позволяет управлять передней его половиной, фоком. Если полотнище паруса заполощет – тяни на себя, подбирай, то есть, если скажу «трави» – наоборот, выпусти, чтобы парус забирал больше ветра.

Виктор неуверенно принял трос. Наошупь тот был жёсткий, грубый, как тёрка. Зазеваешься – вмиг ладони до мяса обдерёт…

Шкот, словно услыхав его мысли, рванулся из рук. Парус захлопал, замотал на ветру нижним углом с вшитым в него массивным железным кольцом, и Виктор едва не схлопотал болезненную плюху по лицу.

– Чего ждём? – ухмыльнулся Геннадий. – Сказано же: подбирай, как только заполощет!

Виктор послушно потянул на себя шкот. Хлопки прекратились, парус выгнулся, принимая ветер.

– А ты-то когда всё это успел освоить? – повторил вопрос Виктор, тыча пальцем в тугое полотнище. – Неужели, уже здесь?..

– Не… – Геннадий помотал головой. – Это ещё там, в нашем родном времени. Родители мои увлекались водным туризмом, и, пока я учился в школе, каждое лето брали меня с собой в походы на парусных катамаранах. Где мы только не побывали – и на Ладоге, и на Онежском озере. Даже по Белому морю, до Соловков и дальше, к самому гирлу.

– Но у катамаранов ведь совсем другие паруса? – проявил осведомлённость Виктор. – Я в инете как-то видел – узкие такие, треугольные, вытянуты вверх. А тут – палка какая-то привешена…

И кивнул на деревянный брус, растягивающий верхнюю кромку паруса.

– Не палка, а реёк. – наставительно сказал Геннадий. – Учись, салага, пока я жив. У катамарана действительно паруса не такие, а бермудские. Но это неважно: парус есть парус, ветер есть ветер. Научишься их чувствовать – с любой оснасткой разберёшься. Тем более, тут всё устроено в точности как у яла-шестёрки, мне на таких ходить случалось.

Виктор смотрел на напарника и не верил собственным глазам. Чего только не узнаешь о человеке, стоит только попасть в непривычную, к тому же рискованную ситуацию? Куда делся подозрительный, полный плохо скрываемой злобы взгляд, сжатые в нитку губы, которые так редко трогает улыбка – разве что, саркастическая ухмылка? Этот Геннадий был совсем другим – открытым, жизнерадостным даже. Вон как подставил лицо ветру, явно наслаждается происходящим…

Они миновали длинную, низкую оконечность острова. Ветер сразу ударил в паруса, лодка накренилась, чуть не черпнув бортом воды. Виктор заозирался – море всё было в барашках; над ними метались, издавая протяжные, тоскливые крики, бело-чёрные крупные чайки.

– Гляди туда? – Геннадий указывал пальцем на восток, откуда дул порывистый ветер. – Видишь, облака у самого горизонта?

Виктор кивнул.

– Если тучи громоздятся,
В виде замков или скал,
Скоро ливни разразятся,
Налетит жестокий шквал…

– неожиданно продекламировал он и тут же пояснил удивлённому спутнику:

– Это специальные стихи, чтобы запоминать приметы погоды. Их таких много – помню, отец заставлял зубрить наизусть.

– Значит, скоро будет шторм? – сделал логичный вывод Виктор. В самом деле, облака в виде высоченных башен – вон они, только слепой не заметит…

Геннадий оценивающе оглядел горизонт.

– Скорее всего, штормовой фронт пройдёт мористее, а нас, если и заденет, то самым краем. Но зевать не стоит, верных баллов шесть точно будет…

Крупная волна ударила в скулу, едва не положив рыбацкую скорлупку на борт. Их окатило пенными брызгами, Геннадий поспешно дёрнул румпелем, нос лодки вильнул влево. Парус снова заполоскал – с громкими хлопками, вырывая шкот из сделавшихся вдруг непослушными пальцев. Виктор, не дожидаясь окрика, принялся «выбирать» строптивую снасть. Лодка снова вильнула, на этот раз в другую сторону – и, выровнявшись, побежала быстрее, с лёгким креном на подветренный борт.

– Можешь ведь, если захочешь! – Геннадий широко улыбнулся. – если так и дальше пойдёт, я из тебя сделаю настоящего яхтсмена!