Cobalt Red

Одинокая девушка стояла на вершине купола из грязи, положив руки на бедра, и смотрела на бесплодную землю, где когда-то росли гигантские деревья. Ее золотисто-индиговый саронг дико развевался на ветру, когда она осматривала руины людей и земли. За горизонтом, за пределами всякого разума и морали, люди из другого мира просыпались и проверяли свои смартфоны. Ни один из старателей, с которыми я познакомился в Кипуши, даже не видел его.

 

После визита в Кипуши я отправился исследовать склады, куда негоцианты продавали кобальт, добытый старателями. Эти склады представляли собой неприметные, но жизненно важные узлы между неофициальными и официальными цепочками поставок кобальта. Большинство складов кобальта из Кипуши, а также более мелкие кустарные участки в близлежащих лесах, располагались на "дороге тяжелых грузов". Они представляли собой деревянные хижины с большими розовыми брезентовыми навесами. На брезенте черными буквами были написаны названия складов: "Депо", "Депо Джафар" и "Cu-Co" - символы меди и кобальта в периодической таблице. Цены за килограмм, которые склады предлагали за гетерогенит, были написаны черным маркером на сплющенных мешках из рафии с учетом концентрации кобальта от 0,5 до 2 процентов с шагом в одну десятую процента. Я посетил девять складов на шестикилометровом участке к северо-востоку от Кипуши, и на всех, кроме двух, работали китайские агенты. Ни один из китайских агентов не пожелал со мной разговаривать. Двумя другими складами управляли индийцы - Хардип и Амит, оба из штата Пенджаб.

Хардип и Амит рассказали, что приехали в ДРК по рабочим визам для работы в гостиничном секторе. Они оба закончили университет и довольно хорошо говорили по-английски, но, по их словам, в Индии им было очень трудно найти работу. Владелец отеля, в котором они работали в Лубумбаши (они не захотели назвать мне ни название отеля, ни его владельца), подрабатывал торговцем минералами. Он устроил Хардипа и Амита на два склада - склад "Тигр" и склад 233. Хардип и Амит приходили на склады каждый день в десять утра и оставались там до захода солнца. Деньги от сделок они хранили в металлическом ящике с висячим замком, который, казалось, мог украсть любой, кто только пожелает.

"Мы используем Metorex для определения чистоты кобальта", - объяснил Хардип. Он показал мне маленькое лазерное ручное устройство, которое при наведении на образец гетерогенита выдавало показания о содержании кобальта.

"Образцы из Кипуши обычно составляют один процент, - говорит Амит.

В конце каждого дня Хардип и Амит отвозили мешки с гетерогенитом обратно в Лубумбаши. Они сказали, что их босс продал гетерогенит переработчику в Лубумбаши, но они не знали, какому именно переработчику и по какой цене. По словам Филиппа, было две основные горнодобывающие компании, которые покупали гетерогенит у Кипуши-Конго - DongFang Mining и CHEMAF. У обеих компаний есть предприятия по переработке кобальта в Лубумбаши, и обе они работают на двух единственных "образцовых участках" для кустарной добычи кобальта в ДРК. Мы навестим их.

На складах Тигр и 233 цена за килограмм гетерогенита с 1-процентным содержанием составляла 200 конголезских франков (около 0,11 доллара). Сорокакилограммовый мешок, таким образом, продавался примерно за 4,40 доллара. Негоцианты в Кипуши платили Фаустину около 2,80 доллара за мешок. Разрешение на перевозку руды и средства передвижения означали, что негоцианты, работающие в Кипуши, могли оставлять себе почти 40 процентов стоимости каждого мешка гетерогенита. Это казалось ненужной прослойкой в цепочке поставок, которая отнимала стоимость у людей, работавших больше всех. В свою очередь, склады тоже казались ненужным звеном в цепочке поставок, выкачивающим из системы еще больше стоимости, поскольку они служили неофициальной и не отслеживаемой точкой входа кустарного кобальта в официальную цепочку поставок . Ничто не мешало горнодобывающим компаниям самим отправляться на кустарные участки и напрямую платить женщинам, мужчинам и детям, которые добывали кобальт, за исключением негативной оптики, связанной с наличием прямых связей с опасными районами кустарной добычи, кишащими детьми и получающими грошовую зарплату.