Чужой выбор

– Надеюсь, что да, – я-то ведь знаю цифры дохода не хуже, чем вы.

Люк ответил веселой усмешкой и сказал секретарше, что она может идти домой. Глядя ей вслед, он снова подумал о матери, о той преданности, которую она выказывала им, приезжая в шале, о ее беспредельной любви к внучкам, о нежной заботе по отношению к Клеманс, словно она стремилась компенсировать все, чего та не получила в детстве. Словом, как утверждал Виржил, у Люка были замечательные родители. «Подумай хорошенько прежде, чем продавать шале!» – посоветовал ему отец в день отъезда. В глазах Кристофа эта продажа стала бы отступничеством, трусливым бегством.

Люк еще раз обвел взглядом зал, где уже были погашены лампы и опущена металлическая штора. Перед тем как выйти, он включил тревожный звонок в демонстрационном зале, напрямую связанный с комиссариатом жандармерии, и вышел через узкую дверцу, которую тщательно запер за собой. Гап был довольно спокойным городком, но излишние предосторожности никогда не помешают.

Предосторожности… В последнее время они не забывали о них и бдительно относились ко всему, что их окружало. Правда, Люку не довелось столкнуться с Этьеном напрямую, тот охотился только за Клеманс. Но эта картина – практически похищенная Клеманс, грубо удерживаемая в машине, – по-прежнему вызывала у него ярость, заставляя в глубине души признать, что он и сам мог бы поддаться такой же неутолимой ревности. И что достаточно было бы любой малости, чтобы в нем проснулся жестокий, подозрительный собственник. Виржил, например, едва не стал предметом его подозрений, как бы глупо это ни выглядело. И хотя подозрения Люка, едва возникнув, тут же развеялись, он до сих пор не мог себе этого простить. Ясно было, что Виржил, даже оставшись вдвоем с Клеманс на необитаемом острове, никогда в жизни не притронется к ней. Она была женой его лучшего друга, а это – святое. Зная душевное благородство Виржила, такой низкой ревности можно было только устыдиться. А уж вообразить, что Клеманс способна на измену, было бы и вовсе непростительной ошибкой. Подобная мысль, даже беглая, могла бы привести их, всех троих, к непоправимому несчастью. И ему, Люку, следовало выбросить из головы подобные мысли, чтобы не омрачить ими верную двадцатилетнюю дружбу.

Сев в машину, он поехал не в сторону шале, а в центр города, ему захотелось купить цветы для Клеманс и пару бутылок шампанского. Нелепая, конечно, затея, но Люк испытывал неодолимое желание реабилитировать себя хотя бы таким образом.

Желая, чтобы первый день в горах прошел для Летиции как можно приятнее, Виржил посоветовал ей сдать арендованную машину, а потом зайти в салон Люка, который обещал подобрать для нее внедорожник. Таким образом, она сможет ездить куда ей вздумается и любоваться окрестностями.

Для молодой женщины это чувство полной свободы было совершенно непривычным, волнующим. Много лет она покорно выполняла то, чего от нее ждали. Учеба, посещения светских мероприятий, дипломы, дебют в банке: до сих пор Летиция шла по предначертанному пути, который теперь вдруг уподобился для нее канаве на обочине, в которой она едва не увязла. Однако, уступив неодолимой тяге к Марку, она проявила свою подлинную натуру – куда более творческую и открытую, чем можно было бы в ней заподозрить. И хотя ей уже случилось провести у брата несколько лыжных уикендов, она сейчас как будто вновь открывала для себя шале. Снег теперь остался только на вершинах гор, и пейзаж долины выглядел совсем иначе, великолепно. Она долго любовалась им, распахнув ставни тем утром. Завтрак был шумным, радостным и бодрящим. Затем все разъехались по своим делам, и Летиция смогла осмотреть дом. Она успела забыть, что он такой просторный, так красиво отделан благородными породами дерева и в нем так приятно и легко дышится. От Филиппины не осталось и следа, как будто рядом с ее братом никогда не жила никакая женщина. А ведь она, наверно, участвовала в разработке декора, явно заботливо выбранного. В просторном уютном холле одна стена, сложенная из выпуклых камней, смотрела на противоположную, из светлых пород дерева. Пол со стороны кухни был выложен асимметричными плитками, а со стороны гостиной залит грубым бетоном, который облагораживал лежавший на нем огромный современный палас. На мягких кожаных диванах можно было незаметно уснуть. Тем не менее этот комфорт не противоречил эстетике самого помещения, и хозяева сумели избежать типично «горных» клише данной местности. Ну как можно было не наслаждаться этой красотой?! План продажи дома, о котором говорила Филиппина, показался Летиции полным абсурдом: Виржил никогда не расстанется с таким сокровищем.

Ближе к полудню Летиция спустилась в Гап и сдала арендованную машину. Затем прогулялась по городу, с интересом разглядывая все, что ее окружало.